Однажды на краю времени (сборник)

Суэнвик Майкл

Абигейл пристегнулась к креслу транскапсулы и кивнула технику за стеклом камеры. Он нажал пуск. Абигейл и воздух вокруг нее сковало стазис-поле. Стена камеры раскрылась, как диафрагма фотоаппарата. Транслятор снова исполнил привычный уже технологический фокус – лишил ее инерции и придал скорость, близкую к скорости света. Звезды ярко вспыхнули, а солнце потускнело. Абигейл глубоко вздохнула и…

…оказалась в приемной камере. Относительность украла у нее почти все время перелета, оставив

от него какую-то жалкую кроху.

Девушка отстегнула ремни и побежала к стоянке паромов. Пилот парома встретил ее улыбкой и сразу уткнулся в свои приборы. Он был молод, на груди и бедрах нанесены коричневые полосы, которые были лишь немного темнее его кожи. Сетчатый жилет можно было бы счесть безвкусным, но он так здорово подходил парню, что выглядел скорее озорно, чем претенциозно.

Абигейл захотелось иметь на себе что-то, кроме набедренной повязки и лака для ногтей: хотя бы какую-нибудь косметику и украшения. Рядом с этим щеголем она почувствовала себя невзрачной.

На стоявшем перед ней мониторе светились два изображения, полученные от синхронных телекамер. Под ними мерцали цифры. Одна картинка изображала место назначения – базу Белл-Сандиа «Артур Ч. Кларк». Это были пять концентрических колец, вращающихся друг вокруг друга с разными скоростями. Компьютер раскрасил их всеми оттенками красного. Учитывая удаленность базы от заводов Большого пояса, размеры ее были довольно внушительными.

Абигейл уселась в кресло пассажира и пристегнула ремень. Заработали двигатели.

– Гинунгагап – единственная известная черная дыра в гравитационном поле Солнца, открыта в две тысячи двадцать третьем году, – попискивал тоненький голосок, комментируя второе изображение. – Ее существование объясняет остававшиеся долгое время загадкой отклонения планет Солнечной системы от рассчитанных орбит. База «Артур Ч. Кларк» была…

– А без этого никак? – спросила Абигейл.

– Никак, – ответил пилот. – Мы отказались от туристической программы около года назад, но режим полета остался прежним. А с правилами у нас строго.

Пилот подмигнул огорченной Абигейл:

– Потерпите минутку.

Он склонился над приборной доской.

– …основана сорок лет спустя, и вскоре были налажены связи с колонией Проксима. Гинунгагап…

Голос пропал. Девушка благодарно улыбнулась.

– Абигейл Вандерэк.

– Чейни, – представился пилот. – Ты из гравитационщиков?

– Ага.

– Я был раньше пустотником. Но устал от этого и согласился на первый попавшийся более-менее надежный контракт.

– А я выбрала другой путь.

– Может быть, мне тоже следовало так поступить, – дружелюбно сказал Чейни, – но все-таки это трудно. Я заработал там три дырки.

Он показал широкую белую полосу на животе, большое красное неровное пятно у соска и белый дугообразный шрам, прикрытый волосами.

– Я мог бы избавиться от них, но

считаю, что жизнь – это процесс приобретения шрамов и опыта, поэтому решил все оставить как есть.

Если бы Абигейл показалось, что парень хочет произвести на нее впечатление, она тут же осадила бы его. Но это было просто частью самопрезентации, возможно, обоснованной, возможно – нет. Абигейл подозревала, что, за исключением туристических поездок на Землю, Чейни толком нигде и не бывал и база «Кларк» находилась в самом глубоком месте гравитационного колодца системы.

И все же парень обладал неотразимым мальчишеским обаянием.

– Покажите мне сеть связи, – попросила девушка.

Паром описал петлю, и под ним потянулись километры стального кружева. Чейни показал на небольшую параболическую антенну на внешнем кольце станции:

– Вон та дальняя антенна подает сигнал в Гинунгагап. Остальные служат для связи с Мамочкой.

– Мамочкой?

– Так обычно называют «Артур Ч. Кларк».

Он беспечно развернул паром и рассказал длинную, пересыпанную непристойностями историю о происхождении этого прозвища. Абигейл засмеялась, а Чейни показал пальцем на монитор:

– Вот Гинунгагап.

Девушка стала напряженно всматриваться:

– Где? Не вижу!

На втором изображении было лишь едва заметное маленькое красное пятнышко – увеличенное изображение черной дыры.

– Не слишком впечатляет, правда? Но опасность от этого меньше не становится. Даже на таком расстоянии достает сильное ионизирующее излучение от ее аккреционного диска.

– Поэтому нужна промежуточная станция?

– Да. Интенсивность излучения бывает разной, но если бы выход из трансляторной сети был на «Кларке», примерно треть пассажиров просто погибала бы.

Чейни высадил Абигейл на причале Мамочки и улетел. Девушка остановилась в нерешительности: она не знала, куда идти и что делать.

– Это вас мы сбрасываем в Гинунгагап?

Абигейл обернулась и встретила цепкий взгляд коренастого мужчины. Его набедренная повязка была старомодного оранжевого цвета.

– Мне понравился этот ваш номер с рукой. Нужно большое мужество, чтобы совершить такое. – Они обменялись рукопожатиями. – Я Поль Жерар. Начальник внешней безопасности. Отвечаю за вашу подготовку. Вы играете в словесный пинг-понг?

– Почему вы спрашиваете? – автоматически включилась Абигейл.

– А вы не знаете?

– А я должна?

– Вы имеете в виду сейчас или потом?

– А потом ответ будет другим?

Суровые черты Поля смягчились улыбкой.

– Отлично.

Он взял Абигейл за руку и повел по наклонному коридору.

– У нас не так много времени на подготовку. Пробный имитационный полет через две недели. Потом все пойдет очень быстро. Хотите начать прямо сейчас?

– А у меня есть выбор? – удивленно спросила девушка.