Однажды под Новый год, или Кто такие Монстры
Шрифт:
А пол, между прочим, трясся. И это было странно. Мелькнули мысли - землетрясение. Нина!
– Нина, мл-л-лин!
– взревел он и открыл глаза.
А когда открыл, в голос застонал.
Потому что эта женщина просто садистски уже второй раз лишала его утреннего сна. Здоровенная зубастая туша пугливо подпрыгивала, стараясь удрать от мечущейся в диком испуге крысы. Пол трясся, а с потолка летела труха и вспугнутые летучие мыши.
– Ни-на!
– взмолился мужик.
– Перестань скакать!
От
– Нина, - начал Григорий, - ты хоть представляешь, что сейчас с крысой творится? У нее же сахар в крови поднялся.
– Что?!
– теперь вид у ящерши был виноватый, круглые серые глаза вытаращились.
– Я не знала...
– Проехали.
– Он уже встал и направился к выходу, но обернулся: - Есть хочешь?
Конечно, она хотела. Тут же пристроилась в хвост и, облизываясь, спросила:
– А что у нас будет на завтрак?
– Рыба.
– А мы рыбу едим?
Гриша даже отвечать не стал, просто воззрился в удивлении.
– Понятно, едим. Ну что, Гриш, пошли?
Он дернул шеей и закатил глаза.
***
Поскольку пара верхушек пищевой цепи поселилась в долине только вчера, живность еще не успела разбежаться и попрятаться. А потому озеро было полно рыбы, а лесок на склоне - дичи.
Однако рыбу надо было ловить.
Велев Нинке стоять на берегу тихо и смотреть во все глаза, Григорий аккуратно, не спеша, влез в воду и встал так, чтобы было по колено (человеку-то по шею будет), и сделал передней лапой знак - мол, ни звука. И тут, собственно, началась рыбалка.
Огромный звероящер изловчился, шлепнул косо хвостом по воде и выбросил на берег рыбину размером с ту легендарную щуку, героиню самых смелых рыбацких рассказов. Потом еще пару таких щук размером с хорошее бревно, потом этакую розово-серебристую чешуйчатую округлую рыбину-поросятину, потом попалась самая большая - странная пятнистая рыба, вцепилась зубами в кончик хвоста и никак не хотела отцепляться.
Тут Григорий глянул и пришел к выводу, что им на завтрак хватит, а остальное наловит Нинка. Чисто в воспитательных целях. Пасть его исказилась в ехидной улыбке: пусть трудится!
Ели молча. Гриша еще одну рыбину наполовину не сжевал, а Нинка уже три оприходовала и хищно косилась на четвертую - ту, розовую.
– Ешь, - пододвинул он рыбу к ней.
***
И тут Нину охватили подозрения. Рыбину-то она взяла. Откусила кусок, стала жевать, а потом спросила:
– Гриш, а почему ты так мало ешь?
–
– Тогда, получается, это я слишком много ем?
– Нина...
– Что?
Подозрения одно хуже другого громоздились в мозгу.
– Нина, послушай...
– У меня паразиты?
– она озвучила самое страшное.
– Нет. Просто твой организм созрел.
– Для чего он, спрашивается, созрел?
– Кхммм...
– на морде у огромного тираннозавра было написано странное смущение.
– Ну, он созрел для того, чтобы отложить яйца.
– Что?! Какие еще яйца?
– Нина, мы в этой форме так и размножаемся, откладывая яйца. Твой организм просто накапливает...
Она не стала дослушивать. Смогла своей кургузой передней лапкой дотянуться и вытащить рыбину из пасти. Отбросила ее подальше и решительно сказала:
– Никаких яиц!
Непонятно почему, но Гришу это задело, хотя они теперь в этой форме не плодились. Только людьми и только в другом мире. Но все равно.
– Ты что, не хочешь детей?
– обиженно спросил он.
Та взглянула на него исподлобья и сказала серьезно:
– Детей я хочу. Даже очень. Но только нормальным образом. И не здесь, а... там.
Гриша так и замер с открытой пастью. То есть? Так он всегда готов! Он прочистил горло и сказал, сглатывая от волнения:
– Так, может, это... Вернемся? Прямо сейчас. А?
– Что?..
Если самка тираннозавра может краснеть, то это было именно оно. Она завозилась и зыркнула на него.
– Ну... Я же курс молодого бойца пока не прошла. И ничего пока не умею, а вдруг монстры? И вообще. Нельзя так сразу.
Гриша отвернулся, отбросив кусок недоеденной рыбы. Нельзя так нельзя. Не больно-то и хотелось! Некоторое время они молчали, потом ящерша, которой, видимо, стало стыдно за свое поведение, спросила:
– Гриша, а ты почему не доедаешь?
– Не хочу, - настроение у мужика испортилось.
Она какое-то время крепилась, потом пошла к выброшенной в сердцах рыбе, резко клацнула челюстями и слопала ее. Потом еще постояла, вертя головой из стороны в сторону. Видно, что-то хотела сказать, но не решалась. Наконец не выдержала:
– Гриш, а ты свою рыбу доедать будешь?
Нет, он был настроен на сухой игнор. Но тут не выдержал.
У него был припадок истерического хохота. С трудом смог кивнуть и подвинуть рыбий хвост к ней поближе - на, мол, ешь. А та забавно так вздохнула с облегчением и съела. Повеселела даже.
И началось.
– Гриша, ты меня учить будешь?
Учить. Ага.
– Я тебе показал?
– Показал.
– Запомнила?
– Ну, запомнила, - не очень уверенно ответила ящерша.