Однажды в Черном городе

Нова Улья

Дети шумели на кладбище, тревожа мертвый сон, нарушая вечный тихий час. Они кричали, смеялись и пели. Они воспроизводили звуки стрельбы из пулеметов. Они носились по дорожкам среди могил, собирали конфеты, отбирали яблоки, баранки и печенья у мертвых, воровали у них единственную отраду – пушистые букеты георгин, окутанные сладковатой гнилью розовые пионы. Бордовые розы и стройные букетики алых гвоздик дети забирали у мертвых вместе с вазами и ехали продавать на железнодорожную станцию – влюбленным, посетителям местной больницы и людям, спешащим на юбилеи и новоселья.

Время показало, что дети, которые зарабатывали на газировку, леденцы и первые сигареты, обкрадывая мертвых, скоро возвращались на кладбище Черного города в дешевых гробах с печальными оборками из атласных черных лент. Но на самом деле их бабушки и мамы ошибались. Причиной детских смертей Черного города были вовсе не букеты и не кладбище, не нарушение запретов и тишины, не обиды мертвецов, у которых отняли печенья, а руины заброшенного военного завода, который находился неподалеку. Две черные трубы возвышались, вытянув шеи, над окраинами городка. Ветер насвистывал в них, будто в дудки, завораживающую и странную музыку. Они шептали: «Дети-дети! Идите скорее сюда. Со стороны пустыря в заборе разогнуты два прута, вы сможете бочком пролезть. Смелее! В заброшенном цехе можно набрать подшипников и гаек. Вы найдете медные брусочки, похожие на патроны. И саморезы, напоминающие оловянных солдатиков». Завороженные нежными песнями, дети пролезали в щель забора. Беспечно неслись по лужайке, заросшей серой травой. Дети входили в скрипучую железную дверь заброшенного здания. И никогда не выходили назад живыми. Возможно, они забредали в цеха, где валялись трубы, ржавые проволоки, протекающие канистры. А в переходах между цехами громоздились разрушенные лестницы, коридоры с прогнившими полами, бездонные шахты, черные отсеки и потайные комнаты, вошедший в которые терял надежду выбраться назад живым. Однажды через дыру в заборе на территорию завода проник тихий любопытный Виталик. Он осторожно проскользнул в скрипучую железную дверь, на корточках пролез в темной проходной под ржавую вертушку. И на ощупь отправился по сумраку коридора, с жадным ужасом вслушиваясь в звуки и шорохи пустынного здания. Надгробье Виталика, единственное на кладбище Черного города, выполнено из цельной глыбы мрамора. Так пожелал его отчим, чтобы соседи и родственники не думали, будто пасынку в семье недодавали или кормили его хуже, чем сводную сестру.

Конец ознакомительного фрагмента.