Однажды в далёком прошлом. Из рассказов Александра Ромашкина
Шрифт:
Пустынная улица освещалась редкими фонарями, кое-где светились окна домов. Сонную тишину изредка нарушали собачий лай и гудение машин. Автобусы в этот час ходили редко, и я настраивал себя на долгое ожидание. Подойдя к остановке, увидел сидящего на лавочке мужчину в чёрной куртке и фуражке. Больше никого не было.
Прошло несколько минут. Сидящий неподвижно человек поднял голову и из-под низко опущенного козырька фуражки посмотрел в мою сторону. В это мгновение проезжавший мимо автомобиль осветил его лицо. Оно показалось мне знакомым, но я думал о Маринке, и в первую секунду не придал этому значения. Но тут же всплыли в памяти «Доска объявлений», портрет преступника и его злые, холодные глаза. Словно что-то подтолкнуло
–Мамай?
Мужчина что-то буркнул и отвернулся.
«Ошибся!» – подумал я с сожалением. Но незнакомец вжруг вскочил и бросился бежать по тротуару. Я несколько секунд буквально обалдевший смотрел ему вслед, а затем помчался вдогонку. Сомнений в том, что это разыскиваемый преступник у меня не было. Он убегал вперёд неожиданно быстро, хотя я, конечно, его всё-таки нагонял. Его куртка мелькнула впереди в свете фонаря, он повернул в проулок между домами и скрылся в темноте.
Нет-нет, я его не потерял! То направление, в котором он двигался, мне было прекрасно известно. Тут одна-единственная тропинка идёт в лес, с неё свернуть некуда – до конца проулка по обеим её сторонам тянуться ограды. А потом густой кустарник, в который ночью нырять опасно – без глаз можно остаться. Потом лес, но с очень густым подлеском. А ещё чуть дальше, метров через двести, находится лесная поляна, куда, собственно, и ведёт тропинка. Эту поляну выкашивают, на краю её шашлыки местные любят жарить, в волейбол играть, загорать… Вот, в общем-то, и всё. Дальше можно идти в любую сторону – там дорог нет, каждый сам свою выбирает: кто за грибами-ягодами, кто к старице на рыбалку, а кто-то может и брёвнышко, нужное в хозяйстве, вырубить незаконно.
IV
Я свернул за ним следом, пробежал до конца забора, а далее кусты и уже лес, в темноте тропу лишь каким-то чутьём угадываю. Слышу, Мамай где-то впереди бежит – топот и пыхтение слышны далеко! Вот и поляна. Мамай уж до её середины добежал! Силён, однако! Лагеря да тюрьмы здоровье ему, знать, не попортили. Я считал, что быстрее его нагнать сумею. А он как лось скачет!
Всё-таки очень небольшая это поляна! Уж больно быстро рецедивист её проскочил. Вот он уже с шумом врезался в кусты на другом её конце. По лесу бежит, только сучья под ногами трещат! Я тоже вломился в кустарник. Поднял руки, чтобы по глазам веткой не хлестнуло и бегу, молясь, чтобы лбом в дерево не врезаться! Неожиданно впереди послышался сдавленный крик и шум падения. Я, услышав это, ещё поднажал, и вдруг, зацепившись ногой за сучок, вытянув перед собой руки, полетел кувырком. Раздался странный протяжный низкий звук, перед глазами у меня полыхнул голубой свет…
Я пришел в себя, лёжа на прелой, жёсткой хвое, неловко подвернув руку. Голова трещит… О, шишка какая добрая над ухом. Больно! Обо что это я так приложился? Вытянул руку вперёд и наткнулся на ствол сосны. Да, как вообще себе шею не свернул в этой гонке?! Удивительно!
Кряхтя уселся, спиной привалился к дереву. Поднял руку и посмотрел на часы. В ночной мгле маленький экранчик циферблата светился неожиданно ярко. Ого! Без пяти минут два часа ночи! Перед тем, как броситься в погоню за бандитом, я смотрел на часы – было минут семь или восемь второго. Ну, ещё минут десять мы в догонялки с Мамаем играли. А потом я упал. Это сколько же я здесь провалялся?! Более получаса! Ничего себе, ночная прогулочка получилась!
Постой, Саня! Это я себе так мысленно крикнул. Ведь Мамай-то вперёд меня в полёт отправился! Я хорошо слышал, как он заорал, падая. Где он сейчас может быть? Так, спокойно! Времени уже много, ещё часок-другой и рассвет наступит. При свете сориентироваться полегче будет. А в темноте за ним гоняться глупо. Тем более, одному, да ещё спустя столько времени.
Внезапно, недалеко, резко и противно прокричала птица. Я чуть не подскочил на месте! Вот ведь голосок ей Бог дал! Жуть какая! Я ни разу у нас такого не слышал, хотя по лесам с детства шастал – с отцом, конечно, да с тем же дядей Колей, а повзрослел когда, то с друзьями. И рыбачить довелось на лесных озёрах, и охотиться.
А тем временем птица закричала вновь. Где-то рядом, на вершине дерева, что-то громко зашуршало, зашумело. Мне не по себе стало. Нет, думаю, не к чему рассиживаться – выбираться нужно, да в ближайшее отделение милиции бежать, пока тот бандюга из леса не выбрался. Вот только решить надо, в какую сторону идти? Но эта задача не из самых трудных. Падал я вперёд, стало быть идти надо назад. Тут до поляны пара десятков метров, а там до дороги пять минут ходьбы. Ну а дальше соображу, что делать.
V
Вот так, прихрамывая, и держа перед собой вытянутые руки, я побрёл обратно. Честно сказать, та ещё прогулка получилась! То на дерево наткнёшься, то на куст, то ветка хлестнёт, а то в какие-то ямки ногами попадаешь. Пять минут прошло, потом ещё пять, потом ещё, а поляны нет и нет! Видно не туда я направился. Пришлось остановиться и долго стоять, в тишину вслушиваясь. Но ни сигналов машин, ни других городских звуков я не услышал. Редкие птицы, да, вскрикивали порой, кто-то шуршал иногда ветками или травой, и всё! Что за дела такие?! Непонятно. Но паника советскому милиционеру ни к чему. Просто надо успокоиться и подумать. Вот, кстати, и дельная мысль пришла! Надо, по-моему, на дерево высокое забраться, а уж оттуда городские огни далеко видать будет. К тому же телевышка у нас есть. Её прожектора и за несколько десятков километров заметишь! Осталось только дерево потолще выбрать.
О том, как я умучался, забираясь на такое дерево, можно писать отдельный рассказ. Оно и вправду оказалось высоким. Я карабкался, пробуя на надёжность каждую ветку.И всё же, несмотря на осторожность, раз чуть не сорвался вниз! Правда, удержался, намертво вцепившись в сук. Но при этом разбил часы! Ну, надо же! Когда ветка, на которую понадеялся, вдруг обломилась, я непроизвольно взмахнул рукой, и со всей силы врезал по стволу, как раз угодив часами. Повисел, покачиваясь на суку, ногами нащупал опору, подтянулся… В общем, когда всё стало нормально, вспомнил про свою «Электронику», коснулся руками экрана, а там только стеклянное крошево. Я с досады расстегнул браслет, снял часы с руки, и зашвырнул их подальше в темноту! И полез выше.
Казалось, этому дереву конца не будет! Но вот передо мной распахнулось тёмное, расцвеченное мириадами звёзд небо. Луна едва заметным серпиком свалилась к краю небосвода. Истончившийся древесный ствол и тонкие ветки гнулись и качались, грозя сломаться и сбросить меня вниз, в непроглядный мрак. По крайней мере, мне так казалось. Не верите? Вам смешно? А вы попробуйте забраться ночью на высокое дерево, не видя совсем ничего, действуя только наощупь! Я тогда посмотрю, какие вы смельчаки!
Я мало чего боялся в жизни.Но здесь, сидя на тонкой ветке и крепко обняв ствол руками и ногами, раскачиваясь над тёмной бездной, я и ночные прыжки с парашютом, и подъём на скалы (было у нас такое: сначала в учебке на альпинистской подготовке, а потом в горах на боевых выходах), и даже мамочку родную не раз вспомнил!
Но не о том я речь веду, а о более страшном… Нигде, ни в одной стороне, куда бы я не оборачивался, я не увидел ни огонька, не услышал ни звука! Будто я где-то в глубине тайги, а не в нескольких сотнях метров от города.
Я знал, что нахожусь на северной окраине Новореченска. Нашёл среди созвездий Большую медведицу. Вот, выше неё, – Дракон, а над ним – Малая медведица. А вот и Полярная звезда, то есть – там север. Значит слева от меня, километрах в четырёх или пяти, должен находиться цементный завод, который всегда залит светом. Но в том направлении было темно, как в… понятно, где.