Однажды в Иерусалиме

Юдичева Нина

Ганс стоял рядом и прикрывал его, держа пистолет наготове. От страха у него подкашивались ноги. Он уже жалел, что затеял это дело и подбил на него друга. Парень был совсем молод, почти мальчишка, не больше двадцати-двадцати трёх лет. Светлые волосы намокли от холодного пота, обливавшего его. В синих глазах застыл ужас. Он боялся. Боялся смерти, приближение которой чувствовал всем нутром. Второй был старше и смелее. Он верил, что у них всё получится.

Полицейские опустили пистолеты. Один из них, старший по чину, сдержанно попросил их не принимать необдуманных решений и чётко изложить свои требования. Грабители вдруг растерялись. Всё это смахивало на кинобоевик и не походило на реальность. Полицейские поняли, что перед ними дилетанты, глупые воришки,

которые решили поживиться чужим добром, но не подготовились, как это сделали бы матёрые бандюги. Полицейские виду не подали, что раскусили их. Они хладнокровно обдумывали спасение беременной женщины, у которой от перенесённого потрясения в любой момент могут начаться роды. Она стояла перепуганная и бледная, из разбитой губы текла кровь. Казалось, она вот-вот потеряет сознание. Аким опомнился первым.

– Вы дадите нам уйти! С девчонкой! Пусть подгонят мою машину! – отрывисто произнёс он. – Она за углом! И деньги! Пятьсот тысяч долларов!

Эта цифра первой пришла ему в голову. С таким же успехом он мог запросить и в десять раз больше. Ганс понял это. Никто им платить не будет.

Полицейский офицер согласно кивнул. Он знал, что дом окружён снайперами.

– Я должен позвонить и попросить, чтобы привезли деньги, – вежливо отозвался он. – Вы позволите?

Аким деловито кивнул. Он ощущал себя крутым гангстером, который ставит условия полицейским. Но, Ганс вдруг отчётливо осознал, что всё это игра, желание выиграть время. Их пристрелят, как бешенных собак, едва они выйдут на улицу. Там, во дворе, полно других полицейских и снайперов. Им не дадут уйти. Сердце сжалось от предчувствия смерти. Казалась, она уже держит его за горло. Неожиданно он швырнул пистолет под ноги полицейским и поднял вверх обе руки.

– Я в этом не участвую! – осипшим от страха голосом заявил он. – Я сдаюсь на милость властям! Мне не нужны деньги...

Ганс подошёл к одному из полицейских и обречённо протянул руки. Тот надел на них наручники и вывел его на улицу. Отдав распоряжение одному из рядовых, усадить арестованного в машину, он вернулся в дом.

Аким, поражённый предательством своего дружка, очумело вращал глазами, не зная, что ему делать. Это было так неожиданно, что он совсем растерялся. Поступок Ганса выбил у него почву из-под ног. Он знал, что тот дерзкий парень. Если он решил сдаться, значит это единственный выход. Ганс лучше знает законы своей страны. Им дадут по несколько лет, а потом выпустят на свободу. Полицейские сохраняли выдержку и угрюмо молчали. Они поняли, что грабитель сломался. Его добровольная сдача властям была лишь делом времени. Женщина держалась стойко и ничем его не провоцировала. Казалось, она даже не дышала. Прошла,казалось, целая вечность, прежде чем грабитель принял решение. Он тяжело вздохнул и опустил нож. Легонько оттолкнул от себя заложницу.

– Ты свободна, бэби... – произнёс обреченно. – Я не хотел тебя убивать...

Людмила оцепенела. Она не могла поверить в своё спасение. Её взгляд ничего не выражал, кроме охватившего её потрясения. К ней подошёл офицер, тепло улыбнулся и похлопал по руке, желая успокоить.

– Всё хорошо, леди! – проговорил мягко. – Всё кончено. Его сейчас уведут.

Тем временем двое полицейских, надев грабителю наручники, выводили его из дома. Людмила смотрела им вслед и вдруг почувствовала, что по ногам что-то течет. Она опустила глаза и взглянула вниз. Её босые ноги стали мокрыми, под ними собралась небольшая лужица. Фланелевые брючки от пижамы намокли и прилипли к телу. Она поняла вдруг, в каком неприглядном виде предстала перед всеми этими мужчинами, и вспыхнула. Офицер негромко кашлянул. Он понимал, что сейчас чувствует эта красивая женщина, как ей, должно быть, неловко.

– Не смущайтесь, леди. Это и с мужчинами бывает от страха, – промолвил он.

– Воды отошли... – с ужасом отозвалась она. – Вызывайте скорую помощь!

– О, Бог! – испуганно произнёс мужчина, осторожно усаживая её на диван. –Только этого не хватало! Сейчас! Подождите! Я позвоню.

Офицер взволнованно подошёл к телефону и вызвал бригаду врачей. Положил трубку, сел рядом с женщиной и с беспокойством оглядел её.

– Как Вы себя чувствуете? – спросил заботливо.

– Вполне нормально... Теперь, когда я свободна... – ответила она сдержанно.

Неожиданно раздался звонок. Полицейский передал Людмиле трубку.

– Как ты, родная? – услышала она заботливый, чуть хриплый голос мужа и приложила палец к губам, призывая всех к молчанию.

Полицейские недоумённо оглядели её и почтительно притихли. Мужество и сдержанность молодой женщины вызывали у них уважение. Другая на её месте визжала бы или заливалась слезами.

– Всё нормально, любимый... Как папа?

– Совсем плохо.

– Если ли надежда?

– Нет, малыш. Он умирает.

Людмила заплакала. Офицер протянул платок. Она кивком поблагодарила его.

– Не надо плакать, девочка...

– Не буду...

– Что у тебя с голосом? – встревоженно спросил Сергей. – У тебя всё нормально?

– Да, родной.

– Ты там одна? – с сомнением спросил муж. Он вдруг почувствовал неладное.

– Да. Игорь уехал. Он заедет утром, – успокоила его жена.

Она взяла себя в руки, и её голос прозвучал спокойно и мягко.

– Малыш, я должен идти в палату. Вечером позвоню.

– Я буду ждать...

Людмила отключила телефон и ответила на немой вопрос полицейских. Они с нетерпением ждали её объяснений по поводу этого ночного звонка. И вообще, как получилось, что женщина, которой вот-вот рожать, находится одна в огромном доме, без присмотра мужа или близких? Странно всё это.

– Это звонил мой муж. Вчера вечером он вылетел в Израиль. Его родители оказались жертвами теракта в Иерусалиме, – с болью в голосе говорила она. – Мама умерла сразу. Отец умирает. Муж должен попрощаться с ним.

Людмила не сдержалась, закрыла лицо руками и тихо заплакала. Мужчины потрясённо молчали. Они сочувствовали её горю, думая о том, сколько бед свалилось на голову юной женщины.

– Почему с Вами не остались родственники, когда муж уехал? – спросил офицер. – В Вашем положении нельзя находиться одной.

– У нас тут никого нет. Все родственники мужа в Израиле, а мои в России, – отозвалась Людмила и поднялась. – Извините, я сейчас приду.

Она направилась к лестнице. Двое полицейских поднялись с ней наверх осмотреть комнаты. Всё было чисто: в доме никого больше не было. В гостиной на полу валялся ящик от шкафа. Людмила прошла в спальню, быстро переоделась и взяла пакет со всем небходимым для больницы. Она приготовила его ещё две недели назад по совету своей акушерки. Затем все трое спустились вниз. Людмила присела на диван и, закусив губу, угрюмо молчала. Полицейские не беспокоили её, не задавали никаких вопросов, понимая, что сейчас ей не до них. Они не могли снимать показания с женщины, у которой в скором времени начнутся роды. Мужчины переговаривались между собой и поглядывали на часы. Вскоре приехала машина скорой помощи. Людмила сдержанно, но с теплотой в голосе поблагодарила полицейских. Они искренне пожелали ей всего хорошего. Когда все вышли на улицу, она закрыла дом и села в машину. Офицер долго смотрел ей вслед. Затем задумчиво покачал головой и улыбнулся своему напарнику.

– Потрясающая женщина! – произнёс с восхищением. – Какая выдержка!

– И красива, как богиня...

– Да... Просто слов нет!

Мужчины сели в машину и отправились на участок.

***

Доктор Райхе, уже немолодой полный мужчина, осмотрел Людмилу и нахмурился. Он знал о том, что произошло с этой женщиной час назад. О том, что роды пройдут нормально, мечтать не приходится. Она совершенно без сил. Придётся делать кесарево сечение. Он назначил срочную операцию. Людмилу повезли в операционную. Она была совершенно спокойна, понимая, что ей предстоит. Она должна дать жизнь двум своим сыновьям. Врач с теплой улыбкой склонился над её лицом и взял её за руку. Легонько сжал в своей.