Однажды во сне. Другая история Авроры

Брасвелл Лиз

Аврора поднялась до конца лестницы, до двери, что вела к бывшему кабинету ее отца, который теперь заняла Малефисента. Кабинет этот находился отдельно от всех остальных комнат замка, в башне.

Аврора на секунду задержалась у порога, сделала глубокий вдох, открыла дверь…

…и застыла от ужаса.

Она ожидала, что может увидеть, как Малефисента отдает приказы стражам, или пудрит свой нос перед зеркалом, или даже допрашивает леди Астрид, но такого… Такого она и представить себе

не могла.

В кабинете действительно была леди Астрид, но в каком виде? Связанная, с кляпом во рту. Веревки туго впились ей в тело, прилип к потному лицу съехавший с головы белый платок с золотой каймой. Леди Астрид упала бы, не поддерживай ее с обеих сторон стражники.

– Неплохой выбор, мои зверушки, просто, можно сказать, отличный, – она потянулась было погладить одного из стражников по голове, но в последний момент передумала и отвела руку за спину. – Крепенькая попалась сегодня дама… пухленькая. Конечно, какая-нибудь королевская особа была бы лучше – кровь у них погуще. Жаль, что Изгнанника с нами больше нет, да что поделать. Ладно, на сегодня и эта богомолка сгодится.

Королева погрузила свою правую руку в складки плаща и выудила оттуда нож из черного вулканического камня – обсидиана. Такими ножами с незапамятных времен пользовались жрецы во время жертвоприношений. Человеческих в том числе.

Прежде чем все это успело промелькнуть в голове принцессы, Малефисента вонзила кривое, волнистое лезвие ножа в грудь леди Астрид. Дожала, чтобы нож вошел по самую рукоять.

Леди Астрид кричала, точнее, пыталась кричать сквозь кляп, а стражники со смехом наблюдали за ней и невнятно гукали.

Малефисента с силой рванула нож на себя.

Из груди леди Астрид вырвалась на удивление ровная и сильная струя крови. Чтобы не закричать от ужаса, Аврора прикусила себе ладонь.

А затем Малефисента принялась произносить слова заклятия:

О, силы тьмы, я призываю васВ магический и страшный этот час.Я проливаю кровь за ту, что спит,Мертва я телом, но мой дух следитЗа всеми снами, мыслями ее.Так пусть исполнится желание мое,Чтоб сонный мир навеки ей казалсяРеальным, как и тот, что наяву остался.

Потом она подняла свой посох и подставила укрепленный на его верхнем конце хрустальный шар под кровавую струю. В воздухе поплыло марево, как над раскаленным песком пустыни. Волшебным образом кровь проникала сквозь стенки хрустального шара – клокоча, пенясь – а когда весь шар заполнился кровью изнутри, Малефисента отдернула посох от алой струи и взмахнула им в воздухе. Кровь внутри хрустального шара взбурлила, а затем из красной сделалась зеленой, успокоилась, и шар засветился своим обычным зеленоватым светом.

Королева протяжно вздохнула, повела плечами, потянулась, словно только что вышла из горячей ванны. Исчезли тени под глазами Малефисенты, вновь упругой и свежей стала ее кожа, разгладились тонкие морщинки на лице.

Однако счастливой при этом королева не выглядела, была раздражена.

– Мало, мало. Кровь этих знатных идиотов слаба, слишком мало жизни она мне прибавляет. Либо крови должно стать больше, либо это должна быть другая кровь…

О леди Астрид, казалось, все уже забыли, хотя она все еще свисала безжизненным мешком на руках стражников, все еще текла из ее груди кровавая струя.

Аврора увидела, какими жадными глазами посматривают на свою жертву стражники, как облизываются, вдыхая запах свежей крови, и мысленно взмолилась о том, чтобы леди Астрид была мертва. Уже была мертва.

Тем временем Малефисента подняла посох у себя над головой, прочертила им в воздухе круг и звонким, сильным голосом приказала:

– Духи зла, откройте передо мной дверь в иной мир!

В воздухе вновь задрожало марево, поплыло, как занавес, постепенно открывая взгляду комнату, удивительно похожую на спальню принцессы, но при этом какую-то слегка другую. При этом сложно было так сразу сказать, в чем же именно заключалась эта несхожесть.

Да и не это волновало сейчас Аврору, она задохнулась от удивления, увидев на кровати саму себя. Да-да, это она сама лежала на спине и спала так крепко, а дышала так редко, что казалась мертвой.

«За ту, что спит…» – вспомнились ей слова Малефисенты.

Той спящей и была Аврора.

«Чтоб сонный мир навеки ей казалсяРеальным, как и тот, что наяву остался».

Так, значит, мир, в котором она сейчас живет – или думает, что живет, – ненастоящий?

Его не существует? Точнее, он существует только в ее собственном сне?

А где же тогда настоящий мир, «тот, что наяву»

Конец ознакомительного фрагмента.