Однажды
Шрифт:
Он окинул еще одним взглядом картину покоя — коттедж из песчаника с его небольшой, но гордой башней, тропинку, вымощенную каменными плитами, с сияющими цветами по обеим сторонам, саму зеленеющую поляну и деревья за коттеджем. Оттенков зелени было так много, что сосчитать их казалось невозможным. В ясном синем небе кружили и пели птицы.
Том наполнил легкие свежим воздухом, чистейшим воздухом, о котором можно было только мечтать. На секунду он погрузился в окружающее его великолепие, забыв последний совет Ригвита. Он чувствовал себя умиротворенным, довольным. Возможно, из-за контраста между последними днями
Он повернулся и вошел в прохладную тень леса.
Крохотные феи порхали вокруг нее, как взволнованные бабочки, пока она сидела на стволе упавшего дерева, ожидая возлюбленного. Их огоньки сверкали, как всегда, дрожащим многообразием оттенков, а корнуэлльские эльфы в красных и коричневых одеждах мелькали там и здесь в траве. Взрывы смеха и нежное пение смешивались с пением птиц. Девушка одела то же простое зеленое платье с отливающими фиолетовым и пурпурным складками, а руки сложила на коленях. Когда Том приблизился, Дженнет, подняв руку, поманила его к себе.
Молодой человек заторопился, легкая хромота не мешала ему, потому что сердце его трепетало, настроение при виде ее стало еще лучше.
Они поцеловались. Они целовались, а феи ликующе парили вокруг, дотрагиваясь до их одежды и волос. Они целовались так, как будто хотели, чтобы это продолжалось вечно, и не желали прерывать поцелуй. Наконец Тому перестало хватать воздуха, и их губы разъединились, хотя они не выпустили друг друга из объятий.
— Я в любом случае собирался искать тебя, — наконец удалось выговорить Тому, — но Ригвит сказал, что ты должна сообщить мне что-то важное.
Ее улыбка погасла.
— Давай пойдем к озеру, Том, и ты сможешь рассказать мне все новости.
Киндред нахмурился, но она уже повернулась и пошла вперед, ведя его за руку. Он догнал ее в один шаг и, не выпуская нежных пальцев, посмотрел на нее сверху. Как он любил эти светлые кольца волос, становившиеся золотыми на солнце, маленькое лицо с изящно заостренным подбородком и миндалевидными глазами, отливавшими серебристо-фиолетовым цветом, изящную форму ее носа и розовые мягкие губы!
Это напоминало их первую прогулку в лесу — только теперь молодые люди не были чужими друг другу, как тогда, когда Дженнет показала ему скрытую жизнь, бурлившую вокруг них. Животные играли друг с другом и с феями. Феи скользили по воздуху, держась за шелковые поводья, тянувшиеся к бабочкам. Две феи в шутку занимались фехтованием, используя в качестве оружия длинные перья птиц. Корнуэлльский домовой ехал верхом на улитке, а другой гарцевал на соне. Группа эльфов в зеленых куртках перебрасывались красной ягодой, как мячом, а другие просто сидели на листьях и в цветах или танцевали вокруг поганок, объединяя свои высокие голоса в песню. Им аккомпанировал эльф на какой-то глиняной дудке. Некоторые волшебные существа собирали прутики и листья, сброшенные с деревьев и кустов ураганом прошлой ночи. Они уносили их на плечах или просто в руках охапками, чтобы строить дома (как объяснила Дженнет) для себя и своих семей или для друзей, чьи жилища были разрушены резким ветром.
Трудно было думать о событиях прошлой ночи как о реальных. Сейчас они представлялись
— Расскажи мне, что произошло после того, как мы с Ригвитом покинули Замок. И утром. Должно быть, многое нужно объяснить.
Эти слова быстро вернули его к действительности. Внезапно он перестал обращать внимание на деятельность лесных обитателей.
— Пришлось давать показания полиции. Ты знаешь, что такое полиция?
— Конечно. — Она слегка возмутилась. — Мы знаем о вашем мире гораздо больше, чем вы думаете.
Полиция — это те, которые приходят и ругают вас, когда вы сделали что-то очень плохое.
Он хмыкнул:
— Ну, примерно так. Для начала, Скелет — я имею в виду Хартгроува, ну, того человека, который ухаживал за сэром Расселом...
— Я знаю об этом.
Он с любопытством посмотрел на нее.
— Том, я же тебе говорила. Мы знаем гораздо больше, чем ты думаешь. Твой дед жил рядом с лесом много-много лет. Волшебный народ знает каждого из обитателей Замка.
Том секунду это обдумывал, потом продолжил:
— К тому времени, как я спустился вниз, в большой зал, Хартгроув сумел выползти наверх. Должен признаться, я думал, что оставил его мертвым на полу подвала, так что очень удивился, увидев его сидящим внизу на лестнице. Однако он был в плохом состоянии, так что первое, что я хотел сделать, это позвонить и вызвать «скорую помощь». К тому времени гроза закончилась, но электричества все еще не было, хотя телефон работал.
— Эта женщина-ведьма вызвала грозу. Когда она погибла, гроза утихла.
— Хартгроув не дал мне никому позвонить, пока я не рассказал ему все, что случилось наверху. Однако он находился в шоковом состоянии и сильно пострадал — кроме серьезного удара по голове у него еще оказались сломанными несколько ребер. Но старик крепче, чем выглядит, и настроен очень решительно.
Том перевел дыхание.
— Итак, я рассказал ему все, ничего не пропуская. И знаешь, ничто не удивило его, ничто не обескуражило. Как будто он всегда знал о колдовстве и феях и тому подобном. Скелет даже не удивился, когда я рассказал ему о демонах.
— Но он всегда знал о нас, — терпеливо объяснила Дженнет, — как и его отец, и отец его отца, которые служили здесь до него. Каждое поколение Хартгроувов знало секрет поместья.
— Он всегда все знал? Даже когда я был ребенком?
— Именно он помог твоему отцу объяснить сэру Расселу, кого Джонатан полюбил, — тогда, много лет назад. Этот человек, Хартгроув, пытался помочь Джонатану и Бетан. В конце концов он рассказал твоему деду о волшебном народе, который живет на этой земле.
— Тогда почему Хартгроув никогда ничего не говорил мне, когда я был моложе? Почему молчал сэр Рассел?
— Потому что хозяин Замка Брейкен не одобрял этого. Он ненавидел волшебный народ за то, что они не были людьми. Он называл их ошибкой природы и детьми дьявола. Он запретил Джонатану даже говорить о твоей матери в его присутствии.
В этот чудесный день и после всего, через что он прошел, Том не мог ощущать гнев. Он был обеспокоен, возможно, встревожен и огорчен этой новой информацией, но не рассержен.
— Сэр Рассел не принял мою мать в семью, но он дал ей работу гувернантки его сына Хьюго. И он позволил ей жить в Малом Брейкене.