Одно проклятие на двоих
Шрифт:
— Конечно, — сиплым голосом ответила я Оливии, не зная, какие еще сюрпризы ожидают меня здесь.
— Программа по перевоспитанию магов, обратившихся к светлой стороне Триединой, направлена на их социализацию, поэтому не отвергай общение, поддерживай беседу, шути, но не переходи границы дозволенного! С ними работали опытные психологи, и на данный момент результатом Вениамин ас Сольд весьма доволен. После обеда помоги им убрать со столов, это обязанность всех новичков.
— Хорошо, — махнула я рукой, мечтая уже, чтобы Оливия исчезла с экрана визора.
— И, да, до вечера не выходи из коттеджа, потому что к
И она, наконец, отключилась.
За окном снова завыли волколаки, сопровождая треск кустов бешеным лаем и тявканьем, и я с тоской опустилась на кровать, разглядывая белый потолок.
— Что-то меня ждет?
Почему-то ответ рисовался в воображении в виде перегруженного сознания и конечного исчезновения с лица земли после случайной встречи с вампами. Радужное настроение помахало ладошкой и исчезло за тучами.
Глава четвертая
Безнадежность выбора
Гораций
Во сне ему казалось, что в легких не хватает воздуха, что он задыхается, что горло сдавливают чьи-то холодные пальцы, и тут появилась эта девушка. Снова.
Кто она? Почему ее дыхание так сладко пахнет, почему голос успокаивает, а взгляд заставляет глубоко вдыхать свежий воздух с цветочными нотками полной грудью? Как у нее получается одним лишь своим присутствием отгонять злые чары от его души, охранять и исцелять?
— Кто ты? Как тебя зовут? Пожалуйста…
— Карделия, — раздается таинственный шепот, но он лишь злится, непонимающе глядя на девушку.
Почему она скрывает свое имя? Почему постоянно твердит ему о карделиях, которые способны сладким пением унять душевную боль? Разве не обращался он к этим волшебным существам сразу, как только его прокляли? Разве не перепробовал все, что только возможно, но ничего не помогло, не сделало его прежним, не сняло проклятие.
— Пожалуйста, назови мне свое имя, — просит он в который раз, а она лишь загадочно улыбается и кладет руки ему на грудь, прохладными пальчиками рисуя круги. От этих простых и незамысловатых движений у него спирает дыхание, но это не приносит ни боли, ни страха. Он жаждет иных прикосновений, иной ласки, а девушка лишь смеется и молчит.
Я проснулся в библиотеке, понимая, что со вчерашнего дня мало, что изменилось. Передо мной на столе стоял поднос с давно остывшим завтраком — это наш старый слуга Сэв позаботился. Кто не бросит семью Тердльштатских, так это он!
— Спасибо, друг, — прохрипел я не своим голосом, потирая измятое со сна лицо и приподнимаясь на диване, держась за его высокую деревянную спинку. Не лучшая идея — засыпать в библиотеке, но здесь я не чувствовал той обреченности, которая поглощала все мое внимание в спальне. Там каждый угол пропитался страхом и болью, а здесь я смотрел на аквариум во всю стену и засыпал. На неудобном диване, на жестком старом диване, который стал моим самым верным помощником от ночных кошмаров.
«Прекрасные создания — гименеи! — думал я спустя пару часов, рассматривая крохотных рыбок в аквариуме, занимающем всю стену отцовского кабинета. — Способны излечивать смертельно больных, но перед болезнью отца они бессильны».
Не так давно мой друг и советник — Вениамин, перенес этих крохотных вымирающих созданий сюда, потому что в Волшебном саду магической помощи не хватало водоемов для достойного содержания гименей. Теперь они обитали в городской резиденции Тердльштатов, сменив вольные водоемы Белогуды пусть на огромные, но все же стеклянные стены аквариума. Печально. Я до последнего надеялся на чудо, на волшебное исцеление Родерига под воздействием гименей, но отцу становилось лишь хуже. Он давно не узнавал меня, а с недавнего времени забыл и собственное имя.
Сегодня Вениамин пообещал приехать, но магия чужака, вторгшегося на территорию городской резиденции, воняла смрадом.
— Каратель, — прошептал я гименеям, прикладывая ладонь к прохладным стеклянным стенкам, чтобы приготовиться к плохим новостям. С хорошими вестями древний колдун не приходил.
Каратель зашел в кабинет бесшумно, и лишь легкое дуновение сквозняка, свободно разгуливающего по гулким коридорам пустующего замка, оповестили меня о его присутствии. Колдун с именем, похожим на саму ночь Темного королевства, как паук, смердящий останками своих жертв, пропитал ядом каждый уголок комнаты и отравил сам воздух, но чем я лучше него?
— Здравствуй, Гораций, — проскрипел Каратель, без приглашения расположившийся в одном из кресел. — Я прибыл к тебе по важному делу.
— От вестников из внешнего мира мне нет покоя, — ответил я ему в тон, устало отворачиваясь к окну, чтобы только не встречаться с горящими кровавыми зрачками Карателя. Не имело никакого значения, что я скажу, он прекрасно знает, что я о нем думаю, а при желании способен прочитать мысли любого сильного колдуна. Древнее Карателя, посланного Триединой в Дарленд, только хранители.
— Неспокойно нынче в Темном королевстве, не к месту болезнь Родерига, — хрипло каркал древний колдун, а я смотрел за окно.
На улицах Дарленла кипела жизнь, которая разбивалась о высокую кованую ограду резиденции Тердльштатских — проклятых темных. Маги, колдуны и ведьмы боялись близко подходить к нашему дому, считали, что проклятие, постигшее королевский род, может каким-то образом коснуться и их.
Я до сих пор не понимал, как возможно проклясть самых могущественных некогда правителей Темного королевства, но нашлись умельцы. Отец умирал от таинственного недуга на сто семидесятом году своей жизни, братья погибли на охоте, придавленные глыбой скалы, дядя купался в городском фонтане и, как бы смешно это ни звучало, выплыл он на поверхность только спустя трое суток бездыханным трупом. Мать и сестра отправились к светлым на переговоры, лишенные поддержки колдунов и ведьм, и сгинули сотню лет назад. Я — кронпринц Гораций Тердльштатский — единственный сын короля, жил в вымирающем доме, всеми забытый наследник некогда великого рода.
— Гораций — ты наша последняя надежда на снисхождение Триединой.
В голосе Карателя слышались отчаянные нотки, и я развернулся, чтобы уловить на старческом морщинистом лице проблеск эмоций. Желтоватая кожа собралась складками в уголках глаз, и красные зрачки тускло горели за набрякшими веками. Этот краткий проблеск настоящих чувств не перебил мою брезгливость по отношению к нему.
— Маги выходят из-под контроля, бесчинствуют, разоряют ВедоВство и разграбляют казну. За пределами Дарленда творится абсолютный неконтролируемый хаос, отвоевывающий себе все большие территории, флора и фауна Белогуды вымирает, светлые воюют, а ты бездействуешь!