Одноклассница

Смиян Вадим

« Женька,»- думаю… А потом милиция ко мне ходила, вопросы всякие задавали… ну, так! Походили и отстали… позже еще какое-то время вдруг начали ходить, когда я уже здесь жила! Спрашивали, почему я переехала, фотографии каких-то мужиков показывали – мол, не знаю ли кого. Я никого не знала, а Женьки на фотках этих не было…А потом тоже ходить перестали, а дальше и ты появился.

Раиса докурила сигарету и задавила в пепельнице окурок своими могучими длинными пальцами.

– Рая, позволь последний вопрос, ладно? – осторожно спросил Виктор.

– Ну?..

– А действительно… почему ты с квартиры съехала?

– Жить там дальше не смогла! – ответила Раиса вызывающе. – Знаешь,

вроде все путем: от паразита-душемота избавилась, от милиции спряталась…Не шутки ведь, человека убила, труп расчленила… и в тюрьму за это не села! Казалось бы – повезло, так и живи себе, да грех замаливай! Ан нет, Витька…оказалось все по- другому. От себя самой не спрячешься…Так мне было там тяжко, особенно по ночам! Невыносимо… Как на кухню зайду – Женька словно живой стоит. Понимаю, что нет его, а чувство такое, будто бы он рядом вот, просто я его не вижу… То жалко его становилось, так жалко, что слез не могла сдержать – сидела на кухне и, как дура последняя, ревела…Как будто и забыла уже, что ведь это он на меня с розочкой бросился, и не убей я его, так он меня бы прирезал. Умом это понимаю, а вот сердцем – никак. Я хотела даже иногда, чтобы он мне приснился.Порой как бы говорю ему: « Жень, ты хоть бы пришел ко мне во сне, рассказал бы – как ты ТАМ?» А он…Нет, не приходит! Ни разу не приснился мне…А потом стала испытывать временами страх до того жуткий, что хоть из дома беги! Особенно по ночам… Или в ванную зайду, и замру на пороге, все мне кажется – сейчас подойду, а он там, в ванне лежит, на куски порубленный! Мною… Тогда-то и пить начала, да так, что не остановишь! По-черному… Вот же, надеялась, дура, что полегчает мне. И в церковь ходила, перед иконами стояла, свечки ставила…Все понапрасну…Видно, и Господь отвернулся от меня. Тогда-то и решила – квартиру продать и съехать! За любую цену, пускай почти задаром, лишь бы бежать оттуда! А тут бабушка моя старенькая помирает. Это вот ее дом, и наследников, кроме меня, нету! Вот так я здесь и оказалась… Но и тут легче не стало…

Раиса замолчала, и на сей раз Виктор понял, что рассказ ее завершен. Теперь он чувствовал себя очень странно – какая-то смесь неловкости, стыда и ужаса. Он понимал, конечно, что бывшая одноклассница ничего приятного ему не поведает, но чтобы такое!..

– Ну что, одноклассник! – Раиса хлопнула по столу своей мощной ладонью. – Давай выпьем, что ли?

– Да нет, Раиса: мне, наверное, пора. Я, пожалуй, пойду…

– Конечно, пойдешь, только давай бабахнем… По одной!

– Ну давай, если тебе от этого легче…

Выпили по стакану, и Виктор сразу же засобирался уходить. Раиса молча наблюдала за ним.

– Ты ведь, - заметила она, провожая его к двери. – В ментовку теперь пойдешь?..

– Не надо говорить глупостей. Я же сказал – никому ни-ни. Я ничего от тебя не слышал и ничего не знаю.

– Но ко мне ты уже точно не придешь!

Виктор очень внимательно посмотрел на одноклассницу. Его школьная любовь. Самая яркая, светлая…Незабвенная…

– А ты не станешь возражать, если я еще к тебе приду? – спросил он неожиданно для самого себя.

– Не стану…

И Виктор молча ушел.

* * *

Дома Виктор никак не мог успокоиться. Сидел на кухне, рассеянно курил, все думал и думал…

Эх, Раиса! Что же у тебя жизнь такая вышла горемычная? Виктор смотрел в окно, на темную, тускло освещаемую светом единственного фонаря улицу, и почему-то школьные воспоминания, тесно связанные с его школьной любовью, сегодня вставали перед ним на удивление ярко и выпукло, будто живые картины…

– Витька!..- окликнула его Рая на перемене. Он остановился и обернулся. Нет, он не ослышался. Это и

вправду была она. Она к нему обратилась! Раньше этого не было…

– Классная сказала, что с понедельника ты со мной сидеть будешь! – сообщила девочка.

– Правда?..- спросил он, стараясь выглядеть вполне равнодушным, хотя сердце его так

и затрепетало от радости.

– Правда, - подтвердила Рая. – Теперь будешь у меня в классе лучше всех, понял?..

– Понял,- промямлил Витя, провожая глазами ее рослую, крепкую девичью фигурку…

Он до конца дня не мог опомниться. А когда шел домой, солнце казалось ему ярче, весенние ручьи звонче, небо голубее, нежели вчера… Раиса оказалась отменной соседкой. Они чудесно ладили. Оба учились хорошо, и проблем с уроками не было. Иногда они дурачились, или болтали, получали от учителей замечания, порой давали друг другу списывать уроки, по необходимости друг друга выгораживали… Раньше Витька ходил в школу как на отработку, теперь каждое утро бежал туда, как на праздник. Ведь в школе была она! и он вновь увидит ее… Больше года сидели они за одной партой, и это, наверное, был самый счастливый в его жизни год. Только один раз между ними возникло маленькое недоразумение. Однажды он увидел у нее на парте объемистую тетрадь в матовой обложке.

– Рай! – воскликнул Витя. – А что это у тебя? по какому предмету?

– Тебе-то что? – холодно отозвалась Рая.

– Можно посмотреть? – спросил он и, не дожидаясь ответа, дернул тетрадь. Но не успел он и приоткрыть ее, как Раиса молниеносно схватила его за руки. Ее длинные сильные пальцы намертво стиснули сразу оба его запястья так, что он оказался как в наручниках! В ту же секунду другой рукой она выхватила тетрадь из его онемевших пальцев и бросила ее в сумку. Витька невольно присмирел: его поразил ее сокрушительный натиск, и огромная сила, противиться которой было невозможно – она отняла у него тетрадку, как взрослая женщина отнимает опасную игрушку у расшалившегося ребенка…

– Не цапай того, что не твое! – сурово сказала Раиса. – А еще протянешь свои грабли без спросу, так я тебе пальцы поломаю… или вообще тебя убью!..

В тот момент он увидел очень близко ее глаза – такие большие, бездонные, синие, в глубине которых словно ощущался холодный блеск металла. И Витя понял – он никогда не посмеет взять что-либо без ее разрешения… А потом, спустя несколько дней, она призналась ему, что это был ее личный дневник, который она взяла в тот день с собой, и мальчикам в него заглядывать не полагается.

Вспоминалось Виктору и многое другое. И походы в тундру и в сопки. И веселые субботники по весне, когда они дружно, всем классом выходили на площадку перед школьным крыльцом очищать площадку от зимней наледи… Он вспомнил, как они втроем с Пашкой Чертковым и Вовкой Филипповым кололи, протыкали, колотили ломами мощный ледяной панцирь, затянувший асфальтовое покрытие, и ничего не получалось…А Раиса стала их упрекать в лени и слабосилии, и тогда кто-то из ребят ехидно посоветовал ей самой взять в руки лом. Девушка взяла – только не лом, а обычную штыковую лопату… Нескольких взмахов лопатой ей хватило, чтобы ледяной нарост оказался расколотым на куски и выброшенным вниз с откоса, в канаву, где только набирал силу весенний поток. «Вот как надо работать! – весело воскликнула разрумянившаяся староста. – Эх, вы…» Ребята так и застыли с приоткрытыми ртами. Витя, Саша и Володя только молча взирали на обнажившийся черный асфальт. Раиса вручила им слегка погнутую лопату: « Действуйте! И не смешите меня больше…» Витя тогда ощутил такой прилив гордости, что сам поразился. Какой восторг! Ведь никто не мог сравниться с ней – ни в чем не мог! В тот год они заканчивали девятый класс…