Одностороннее движение
Шрифт:
В ближайшее время ОНА собирается тащить меня в Гдыню, потому что из Канады возвращается ЕЁ тётка и вся семья намерена эту тётку встречать. Тётка приплывает на «Батории». Ладно уж, так и быть — поеду. Неохота, но поеду: после этой проколотой шины ЕЙ с меня причитается. С глубоким удовлетворением я убедилась, что крепко ЕЁ напугала. При этом я рассчитываю, что наконец-то ОНА освободит меня от проклятой макулатуры, которая заняла все заднее сиденье и не оставила места для пассажиров. Придётся ЕЙ что-нибудь придумать, родственники с макулатурой в обнимку никак не поместятся.
Твой знакомый договорился с НЕЙ, что пришлёт подробный отчёт о событиях, связанных с «жуком» главного бухгалтера вашей конторы. Его фамилия Морсакевич? Бухгалтера, конечно,
Разумеется, ненаглядный мой, после того как мне приварили трубу, я не рычу, а урчу, очень даже привлекательно. Как ты можешь задавать такие вопросы! Ведь с самого начала я урчала тихо и нежно. Откуда у тебя взялись сомнения? Л для тебя буду урчать ещё нежнее.
Целую тебя, обожаемый мой властелин, хотя я все ещё немного обижаюсь. Надеюсь, ты все-таки мне напишешь, во всяком случае, сердечно поцелуешь прямо на вокзале. Ведь эта мерзкая мегера приедет-таки тебя встречать…
До свидания, моё сокровище!
Всегда твоя, «Шкода».
Мой обожаемый господин и повелитель!!!
Пишу тебе сразу же, хотя весточек от тебя пока не было. Но удержаться не могу — очень уж незаурядная история с машиной Морсакевича. Хоть плачь, хоть смейся! Я тебе все расскажу, потому что эта кретинка кому-то дала почитать описание событий, и вряд ли ЕЙ когда-нибудь его вернут.
Так вот, началось с того, что Морсакевич поехал за «жуком» вместе с сыном. Сын у него, как ты знаешь, взрослый, так что имеет права. Машину они забирали где-то на Праге или на Жеране, в пункте «Мотосбыта». Взяли машину в полдень и поехали домой.
Вёл машину Морсакевич, ехал нормально, сын сидел рядом. И никто из них не мог понять, почему все остальные водители грозят им кулаками или крутят пальцем у виска. Жестикуляция становилась все оживлённее с каждым новым перекрёстком, и сын в конце концов не выдержал. Он попросил, чтобы отец остановился, осмотрел машину, и крикнул:
— Пап, включи правый поворотник! — Морсакевич послушался.
— Да нет же, — сказал сын, — не левый, а правый.
— Так я же правый и включил! — удивился Морсакевич.
Оказалось, что поворотники включаются наоборот. Морсакевичи рванули назад, в пункт «Мотосбыта», там им починили поворотники. Поехали Морсакевичи домой. Очень скоро началось все то же самое: кто у виска пальцем крутит, кто кулаком грозит. Несчастные снова остановились, проверили, и оказалось, что на сей раз поворотники включаются одновременно. Вернулись они в «Мотосбыт», и Морсакевич устроил даже что-то вроде скандала. Чинили машину значительно дольше и в конце концов сказали Морсакевичу таковы слова:
— Ничего тут, господин хороший, не попишешь. Поворотники будут работать или наоборот, или оба вместе. Что выбираете?
Морсакевич решил: пусть уж работают наоборот, он как-нибудь привыкнет. Поехали они наконец домой. Морсакевич прилежно старался вместо правого поворотника включать левый и наоборот, так что они доехали без приключений. По-моему, этот «жук» — тупица несчастный, личность без стыда и совести, раз ему все равно, что о нем подумают.
На следующий день накрылась в «жуке» коробка передач. Морсакевич был в центре, близко от пункта продажи, так что дошёл туда пешком и написал жалобу. «Жука» взяли на буксир, приволокли и починили. Морсакевич приехал на машине домой, но зато наутро не мог выехать из гаража, потому что ни одна передача не включалась. По телефону владелец устроил изрядный скандал, приехали техники, забрали машину, но за буксировку пришлось заплатить отдельно, потому что гарантия не предусматривает доставки бракованного товара в мастерскую. Через два дня получил Морсакевич свою дурацкую тачку, поехал домой. Тут жена ему и говорит, что он, дескать, жестоко обращается с машиной,
На третий день произошла совсем уж позорная история. У этого «жука» был свой бзик, довольно странный. Я повторить такой трюк не смогла бы. «Жук» этот, стоило нажать на тормоза, делал сперва рывок вперёд и только потом замирал на месте. Пани Морсакевич это поняла, усвоила, только привыкнуть никак не могла. Ехала она себе по Аллее Независимости в сторону улицы Халубиньского и оказалась на углу Кошиковой. С Кошиковой, по правой стороне, выезжал «мерседес», который сворачивал влево, на Аллею Независимости. Пани Морсакевич должна была его пропустить, поэтому послушно ударила по тормозам, но забыла, что «жук» рванёт вперёд. Он и рванул. «Мерс» как раз был на повороте, находясь под действием центробежной силы. Его пальцем тронь — перевернулся бы. А тут и вовсе два раза через себя кувыркнулся. Сбил его «жук» — и замер.
Пани Морсакевич пережила жуткие мгновения, потому что не только милиция приехала, но и толпа зевак собралась, все аплодировали и орали:
— Гражданин начальник, тут не штрафовать надо, а медаль давать: «жучок» «мерса» опрокинул!
Представляю себе, что чувствовал тогда несчастный «мерседес»! Ужас! А этот умственно отсталый «жук» и в ус не дует!
На следующий день снова полетела у него коробка передач, и так портилась она и портилась раз за разом. После очередного ремонта машина проехала всего пару километров, и все рассердились. В мастерской Морсакевичу заявили, что вообще-то коробка передач — слабое место «жуков», и лучше её просто поменять. Приехала рабочая бригада из Мельца и поселилась у Морсакевича, поскольку оплата гостиницы в командировочные не входила.
Морсакевич, как тебе известно, живёт на Вавельской в финском домике. Бригада как-то там разместилась, и три дня пани Морсакевич должна была их кормить. Она жаловалась, что в день получается три кило колбасы, двадцать яиц и поллитра водки. Таких дорогостоящих гостей ей принимать ещё не приходилось. Рабочие заменили коробку передач, новая работала как следует, и Морсакевич решил отправиться на «жуке» в отпуск с семьёй.
Какое помрачение ума на него нашло, что он поехал в Беловежскую пущу, — никто не знает, а он сам себе удивляется. Естественно, новая коробка передач поломалась в глухой чаще вечером. Вокруг не было ни одной живой души, то есть души человеческой, потому что зверья там — сколько угодно. Совсем стемнело, вокруг раздаются леденящие кровь звуки. Все знают, что там в изобилии водятся зубры, медведи и кабаны. Вся семья спряталась в машину и стучала от страха зубами. Морсакевичи хотели было развести костёр, но выйти боялись, да и комары кусали остервенело. Не знаю, выходили к ним на шоссе зубры и медведи (они клянутся, что так и было!) или нет, во всяком случае, дождались бедолаги рассвета, а на рассвете притарахтел какой-то трактор. Морсакевич бросился к трактористу, семья на коленях со слезами молила вывезти их к людям. Тракторист согласился, но за двадцать километров буксировки потребовал двести злотых. Морсакевич от души заплатил, не только из-за медведей, но и потому, что семье уже и есть было нечего.
Несколько дней отпуска они провели в мастерской, коробку передач снова починили, и Морсакевичи вернулись в Варшаву. Глава семьи — человек упрямый и снова поехал отдыхать, но уже не столь далеко. Обратно его приволокли на буксире. Этот способ вождения он познал в совершенстве, только вот встали эти поездки ему недёшево.
Насколько я помню, — жаль, что описание событий безвозвратно пропало! — «жук» не ограничился коробкой передач и портил все, что портится. Обрывал тросы сцепления и акселератора, творит что-то непонятное с аккумулятором, своим знаменитым рывком при торможении поразбивал все, что бьётся. Морсакевич подсчитал, что каждый самостоятельно проеханный километр обошёлся ему минимум в двести двадцать злотых. Кататься на такси дешевле и не так хлопотно, вот он и решил этого дебила продать.