Офицер контактной разведки

Бубнов Андрей

— Правильно, — возмущалась Изела. Она уже устала.

— Нет, — невозмутимо и терпеливо объясняла майорша. — Сядь и смотри внимательно. Рустик, прокрути обе записи одновременно.

Капитан исполнил приказ.

— Обрати внимание на осанку Кудряшовой. А теперь взгляни на свою. Не надо задирать голову. Спина у тебя прямая, согласна, но зачем задирать наверх голову? Ну-ка вставай и ещё разок пройдись по залу. Давай.

Изела, тяжело вздохнула, поднялась с дивана, приняла гордую осанку и прошлась от двери к окну, на котором мороз уже давно

нарисовал причудливые узоры.

— Так, так, — комментировала Шадрина. — Мягче шаг. Теперь иди назад. Ещё разок. Отлично. Посиди немного. Ну, как ты сложила ноги? Посмотри, как она сидит.

— Точно так же, — возразила Изела.

— Нет. Ты сидишь, как бабка на базаре, которая семечками торгует. Не сгибай спину. Выпрямись, и ноги сами встанут на место. Вот так. Вставай. Еще раз пройдись.

Рустик только улыбался, глядя на то, как майор Шадрина дрессирует молодого лейтенанта. Занятия продолжались несколько часов в день с небольшими перерывами. Постепенно Изела входила в образ, правда давалось ей это не легко. Своя натура, свои привычки упорно напоминали о себе. Девушка временами сердилась на учителя, однако непробиваемая Шадрина всегда была спокойна, вежлива, но в то же время непреклонна.

— Ну, что, — майорша призадумалась, — прогресс на лицо, но надо работать. Рустик, встань радом с Катей. Возьмитесь за руки. Так. Идите. Всё. Снято. Рустик, покажи Кудряшову вместе с Новиковым. Смотрим. Вот идут, взявшись за руки, беседуют. Теперь сравним с нашей Катей. Похожа. Рустик, тебе далеко до походки Новикова, впрочем, это не важно. Теперь пройдитесь, держась под руку. Так, прекрасно. Катя, ты делаешь успехи. Мне нравиться.

— Спасибо.

— Перерыв на обед. Потом продолжим. Пора разучивать поцелуй.

— Зачем? — возмутилась Изела. — Если я поругаюсь со Славой…

— А если нет?

— Тогда он раскусит меня за три секунды.

— Все зависит от тебя, дорогуша.

— Я не буду с ним целоваться, — девушка указала на капитана Рамса.

— Тебя никто не заставляет. Просто имитация.

— Ага! Я по его хитрым глазам вижу, что он задумал…

— Рустик, — устало проговорила Шадрина, — будь серьезнее.

— Хорошо, — кивнул капитан.

— А они занимаются сексом? — неожиданно спросила разведчица, задумавшись.

— Прямых свидетельств нет, — ответил Рамс. — Но, судя по их разговорам, намекам и недомолвкам, я думаю, что ответ положительный. Готовься, дорогая, — мужчина многозначительно рассмеялся.

— Прекрати, Рустик, перестань нести чепуху. До этого дело не дойдет. А ты не слушай его. Поедим и начнем отрабатывать вот эту позицию, — майорша указала на монитор. — Видишь, как Кудряшова целуется. Она всегда наклоняет голову немного вправо. А ты почему-то склоняешься влево, а то и вовсе держишь голову прямо.

— Я постараюсь, — согласилась Изела, затем повернулась лицом к Рустику. — Только попробуй что-нибудь сделать, получишь…

— Боюсь, боюсь, боюсь, — капитан ехидно улыбался, размахивая руками.

— Всё.

Хватит, — Шадрина поднялась с кресла. — Катя пойдем на кухню. Пора заняться обедом. А ты, Рустик, сгоняй в магазин, кипи хлеба, сыра и десяток яиц. Катя вчера просила виноград. Если найдешь приличный виноград — возьми.

— Деньги давай, товарищ майор, — офицер поднялся с дивана и направился в прихожую. — Я вчера забрал машину из автосервиса. Знаешь сколько бабок отвалил?

— Научись разворачиваться, — посоветовала майорша. — Незачем забор во дворе сносить.

— Бабы они и в космосе бабы, — тихонько гундел Рамс, надевая ботинки. Женщины его не слышали, либо сделали вид, что не слышат. — Винограда захотели, — передразнивал капитан, но дальше, опасаясь справедливого гнева начальства, выразился достаточно культурно. — Раскатали губёнки. Может чего-нибудь на совковой лопате принести?

8

Шура-партизанка нежданно-негаданно встретилась с Кузнецовой в подъезде, ожидая лифт. Просто два представителя слабой половины человечества почти одновременно покинули места постоянной дислокации.

Александра первой поздоровалась. Лена кивнула головой, встав в тридцати сантиметрах позади одиннадцатиклассницы.

— Как дела? — Саша первая затеяла разговор.

— Нормально, — без особого энтузиазма ответила Елена Прекрасная. — Братец чем занимается?

— Не знаю, — Шура почти не лукавила. — Собирается на учебу.

Лифт лениво и со скрипом распахнул створки двойных дверей.

Исписанные маркером и обцарапанные стены кабины радушно вместили двух девушек. По дороге вниз, транспортное устройство подобрало еще тучного таксиста, соседа с третьего этажа. Вес девушек позволял лифту приютить как минимум двух взрослых человек.

— Лен, — таксист смачно зевал один раз в десять секунд. — Отец на работе?

— Конечно.

— Ладно, я к нему заеду. Никак не запомню его график. Ты в школу? Подвезти?

— Я, вообще то, уже институт заканчиваю…

— Как быстро растут чужие дети, — посетовал сосед, выходя из лифта. — Садитесь в машину, довезу, обеих… Шура, а ты ещё в школе учишься или тоже…

— В школе, в школе, — пробурчала Саша. — Мы сами доберемся, спасибо, конечно, за предложение…

— Как хотите, — таксист только что начал просыпаться. — Дети, ну что вы как дети? Айда, по дороге же…

— Мы уже не дети, — констатировала Лена. — Мы сами доедем, не беспокойтесь.

Сосед кивнул головой, открыл машину и принялся щеткой сметать с автомобиля выпавший за ночь снег. Девушки свернули за угол, направляясь к трамвайной остановке.

— Чего он всегда пристаёт? — посетовала Кузнецова.

— Да брось ты, он практически безобидный, — Саша усмехнулась, остановившись в двух метрах от кривых металлических рельсов.

— Откуда ты знаешь?

— Лена, не загоняйся, — отмахнулась Александра. — В мире полно других, более серьёзных проблем.