Офицер особого назначения
Шрифт:
— Товарищи генералы, — обратился заместитель народного комиссара к тыловикам, — к вашим коллегам есть претензии. По приказам заместителей командующих фронтами по тылу на войска НКВД по охране тыла нередко возлагаются задачи, совершенно не относящиеся к их функциональным обязанностям. Убедительная просьба к присутствующим — освободите подразделения войск НКВД от работ, мешающих выполнять их оперативные и оперативно-боевые задачи.
В заключении выступления Аполлонов сказал, что в мае планируется образование Главного управления войск НКВД по охране тыла действующей армии.
Не по-тыловому подтянутый, высокий,
— Но дело поправимое, — шутливо закончил выступление генерал-лейтенант. — Начальникам войск по охране тыла надо поддерживать более тесные контакты с нами, тогда и накладок не будет. Однако окончательно все нестыковки мы, видимо, устраним только в Берлине. Соберемся вот так, за торжественным столом, а тыловики на него не поскупятся, и скажем: все! Имевшимся недостаткам и противоречиям в нашей службе конец! Точка! Хана!
Не сказав больше ни слова, генерал улыбнулся своей шутке, продемонстрировав образцовую строевую выправку, с разрешения заместителя наркома покинул заседание. Вслед за ним удалились другие генералы, прибывшие с Берией.
С опытом оперативно-розыскной работы перед собравшимися выступил начальник оперативного управления войск НКВД по охране тыла. Лысоватый, прыщеватый, круглотелый, в больших роговых очках полковник, похожий на добросовестного бухгалтера, которого если что и интересует, так это баланс дебета с кредитом. Сейчас он знакомил с вещами совершенно иного характера.
Интенсивность ведения разведки, говорил полковник, количество диверсий и террористических акций в нашем тылу всякий раз резко возрастает с переходом противника к обороне.
Наибольшее количество агентуры забрасывается в начальный период. При этом немцы до сего времени придерживаются принципа максимального наводнения ею нашей территории в ущерб качеству агентов. Расчет прост: чем больше заброшено шпионов, диверсантов, террористов, тем выше вероятность получения положительного результата. Поэтому немецкая разведка при подборе «кадров» не особенно разборчива в людях. Подходит любой желающий — от бродяги до отпетого преступника. Но основной контингент агентуры подбирается из военнопленных, преимущественно выходцев из западных областей Украины, Белоруссии, Прибалтийских республик.
Отметил полковник укоренившийся у немцев шаблон в способах заброски шпионов и диверсантов как в прифронтовые районы, так и глубокий тыл.
— Тактика переброски противником собственной агентуры через нашу линию фронта не претерпела особых изменений с начала войны. Осуществляется она, как правило, по упрощенному варианту: агент получает задание, в сопровождении офицера-разведчика переправляется через линию фронта, скрывается какое-то время в мелких хуторах, удаленных от больших дорог, под видом военнослужащих, «разыскивающих свою воинскую часть». Затем они переходят от одного населенного пункта к другому, углубляясь постепенно в тыловые районы. Эти агенты предназначаются в первую очередь для ведения разведки путей перемещения наших войск в прифронтовой полосе и прилегающих к ней районах, сбора информации о расположении частей и соединений, производства ими оборонительных работ, обнаружения пунктов выгрузки, путей подвоза грузов военного назначения, совершения диверсий.
Для разведки глубокого тыла агенты забрасываются самолетами для определения координат предприятий, заводов, выпускающих военную продукцию, мест нахождения эвакуированных производств, имеющих оборонное значение, совершения диверсий с целью нарушения работы коммуникаций особо важных объектов, железнодорожного транспорта.
Важная роль в получении разведывательной информации отводится агентам, оставленным противником при отступлении. Это местные жители — предатели Родины, более глубоко законспирированные, трудно разоблачаемые.
В последнее время, — продолжил он, — немецкая разведка начала уделять серьезное внимание вопросу о так называемых «моральных диверсиях»: распространение пораженческих настроений, внушение гражданам мысли о «гуманности» немецкой армии, неспособности большевиков управлять громадной страной, ее хозяйством…
Покопавшись в своих бумагах, разбросанных по столу, начальник оперативного управления приглушенным голосом, будто в этом кабинете кто-либо мог подслушать разговор, продолжил выступление:
— В связи с резким увеличением объема и интенсивности подрывной работы в нашем тылу объединенными усилиями агентуры противника, прибывшей из-за линии фронта, и доморощенных пособников врага становится необходимым немедленное развертывание контрразведывательной работы силами разведывательных подразделений наших войск. Выделенные для этой цели офицеры должны сосредоточиться на розыске тайной агентуры, диверсионных групп, выявлении устойчивых законспирированных враждебных резидентур, их количественного состава, руководителей и руководящих органов, мест укрытия складов продовольствия, вооружения, боеприпасов. При этом основным направлением оперативного поиска следует считать вскрытие связей вражеской агентуры с местными жителями, военнослужащими, вынужденными переселенцами, оказавшимися на охраняемой нами территории. Для этой работы важно подобрать наиболее профессионально подготовленных офицеров-разведчиков, способных привлекать патриотически настроенных граждан к сотрудничеству и внедряться во враждебные структуры.
Безусловно, с отобранными офицерами надо организовать краткосрочные курсы по профессиональной и психологической подготовке к выполнению задач в иной для них сфере деятельности. Для этого необходимо привлечь специалистов из контрразведывательных органов СМЕРШ, частей и соединений Красной Армии.
Итак, — закончил выступление полковник, — впереди нас ждет сложная, досель неведомая нам работа. К трудностям нам не привыкать, справимся и с этой!
V