Офисный дневник девушки по вызову
Шрифт:
– Нет, всего пара штучек, которые я нашла в шмотках своего бывшего бойфренда.
– Расскажи мне о них.
Нет, ну вот странность-то! Мужчина заказывает себе женщину во плоти, чтобы она рассказывала ему о порно? Чего только на свете не бывает!
– Ну, однажды я занималась стиркой и нашла журнальчик, который он прятал под матрасом…
Мужчина заказывает себе женщину во плоти, чтобы она рассказывала ему о порно? Чего только на свете не бывает!
Как это прозвучало, правдиво или нет? Это территория фантазии. Не принципиально. Единственное, что принципиально, –
– И что это был за журнал?
Э-э, думаем побыстрее. Что же это был за журнал?
– Один из этих, иностранных, с рассказами на немецком языке. Там была женщина и двое мужчин. Она была моложе…
Он задвигал рукой активнее. Угадала!
– …они оба были такие большие, а ее ротик казался таким маленьким! Она откинула волосы с лица…
Его пальцы ритмично двигали крайнюю плоть взад-вперед по головке. Он не закрывал глаз, а, наоборот, сосредоточил взгляд на моем лице, на моих губах.
– Что они с ней делали?
– …под конец она взяла их оба в рот одновременно…
– Ах ты, гадкая шлюха! Ну и грязный же у тебя рот! Иди-ка сюда и отсоси у меня своим грязным ртом.
Вторник, 2 августа
Мы возвращались из окраинного гипермаркета, в котором есть все и еще немножко. Машина Этого Парня была забита по самое не балуй туалетной бумагой, стиральным порошком и консервированными помидорами в промышленных количествах. Богом клянусь, если и есть какая-то сфера, где мои еврейские корни идеально соответствуют его природным наклонностям, то это стремление к созданию запасов. Я могла бы стать ответственной за государственные стратегические резервы Британии!
– Погоди-ка, давай еще вот здесь сделаем остановку, – проговорил он, сворачивая с главной дороги.
– Чего ради?
– Тут чуть дальше есть центр хранения, они продают коробки.
– А для чего тебе понадобились коробки?
Он одарил меня улыбкой в стиле «глупышка, мы же это уже обсуждали». Той улыбкой, которая появляется только тогда, когда он полностью обсудил со мной некую чрезвычайно важную тему и выпестовал решение… не считая одной существенной детали: все это произошло исключительно в его голове.
– Для переезда к тебе, конечно, – сказал он.
– Э-э… а когда именно мы об этом разговаривали?
Я в последнее время подумывала об этом, после всех тех лет, в течение которых мы то были парой, то не были – в основном были. Но этот шаг предполагался «когда-нибудь», а не прямо сейчас.
– Ну, мы не говорили о переезде как таковом. Но уже и в самом деле пора, ты так не считаешь? – Его пальцы обвились вокруг моих, холодных и неподатливых.
Шопинг в середине недели – не совсем подходящее время для таких бесед. Я улыбнулась в ответ улыбкой в стиле «глупый мальчишка, в данный момент я мысленно ору на тебя».
– Класс!
– Вот и здорово. Я буду минут через десять, ладно? Подождешь? – Он улыбнулся улыбкой в стиле «говоря о десяти минутах, я имею в виду час».
– Никаких проблем, – ответила я и улыбнулась улыбкой в стиле «пока тебя не будет, я обыщу и изучу все, что ты оставишь в машине, и особенно твой телефон и историю навигатора».
– Отлично! – промолвил он, открывая дверцу. – Ой, едва не забыл, – добавил он, наклоняясь обратно, чтобы схватить свой
О-о-о, иудин поцелуй!
Среда, 3 августа
Официально заявляю: ничего из того, что я делаю, я не стала бы классифицировать как извращение.
Насколько я могу судить, нормально то, что я хочу делать, а извращение – то, чего я делать не хочу. Золотые дожди? Нормально. Бить меня ладонью по лицу и шее? – нормально. Посылать фото моих грудей, покрытых зажимами, человеку, которого я не видела во плоти почти год? Нормально. Ароматические свечи и секс в стиле «держа ее лицо в ладонях» в честь годовщины? Фу-у, извращение. За этим занятием меня не застукаешь. Во всяком случае, не часто. И уж определенно не бесплатно.
Официально заявляю: ничего из того, что я делаю, я не стала бы классифицировать как извращение.
Меня сильно тревожит то, что на свете есть множество людей – и многие из них имеют доступ к газетным колонкам, аккаунтам на Амазоне и мозгам детишек, – которые с радостью лепят ярлык извращения и злоупотребления на все, что не проходит испытания третьим актом какого-нибудь фильма Ричарда Кертиса. Случайные посторонние люди, обзывающие всех, кто наслаждается энергичным хулиганским сексом, больными и чокнутыми, обычно приводят меня в ярость, но это чувство мимолетное, поскольку его быстро вытесняет жалость.
Жалость – потому что они сформировались, причитая над «Четырьмя свадьбами», пока я смотрела «Уроцукидодзи» [15] . Жалость – потому что они считают, будто короткие юбки и ботфорты до бедра придуманы для Хэллоуина. Жалость – потому что у них может так и не случиться сногсшибательного секса, как поется в одной песенке, до самых «тридцати, когда девчонка может во все тяжкие пойти».
Уважение, равенство и родственные души – это прекрасные идеи, но секс тут ни при чем. Имеет значение ощущение. Оргазм – это экстремальное ощущение, но вызывать его может и многое другое, от шлепков и щекотки до щипков и ожогов. Вне контекста реального насилия эти ощущения могут быть удивительно приятными, и еще приятнее, если их вызывает тот человек, чьим обществом ты особенно наслаждаешься.
15
Эротическая манга и одноименное аниме в жанре хентая с тентаклями. Кто знает – тот поймет.
Так что если ты относишься к числу таких людей – сторонников лозунга «ты можешь кончить либо в меня, либо вообще никак», тех, кто не занимается сексом в силе догги, потому что им непременно нужно, чтобы кто-то постоянно смотрел им в глаза, если ты – девушка (а хоть бы и парень), которая ни разу в жизни не ощущала тепла спермы на своем лице, то мне тебя жаль. Ты многое упускаешь. Честное слово, это так! Секс – это весело! Помнишь, каково это – быть ребенком, как трепещет все твое нутро, когда ты стоишь в очереди на «американские горки»? Нарастающее напряжение, когда тебя пристегивают к креслу? То чувство, когда мир уходит из-под тебя, и головокружение потом, когда все закончится? Это великолепно, это жизнеутверждающе, это прекрасно, душевно, реально и нормально. И никакое это не извращение.