Офисный дневник девушки по вызову
Шрифт:
– Как там Gay Paree? [63]
Она отступила в сторону, пропуская меня.
– Как всегда. Перенаселенный, грязный, разочаровывающий, – проговорила Л. – Бесконечно чудесный. Вина?
– О-о, ты привезла оттуда?
– Нет, дорогая, это лучшее из Tesco, – ответила она. – Ну, какие у тебя новости?
– Да ничего особенного, – сказала я. – Обычная работа, обычные знакомства. Ну, а ты там как-нибудь проказничала?
– Не считая шопинга? Нет, – сказала Л. – Ой, я нашла такой магазин тканей, они снабжают всех кутюрье!
63
«Веселый Париж» – это название город получил во времена «прекрасной эпохи» – на рубеже XIX–XX вв., а в эпоху толерантности оно расцвело новыми красками – буквально…
– Но ты ведь даже ни с кем не встречаешься! – не в первый раз я изумилась тому, насколько мы с Л. разные.
– Как говорят скауты, «будь готова», – ответила Л. – Кстати, о твоих знакомствах. Выкладывай!
Я выложила ей полный отчет, в том числе и чудовищные подробности, от чистки ног до… на самом деле она заставила меня остановиться как раз после чистки.
– Первое впечатление – это все, – сказала Л. – Например, что ты подумала о своем бывшем, когда познакомилась с ним?
– Что он – горластый идиот и я хочу трахнуть его, – сказала я. Из ее квартиры в это время года открывались поистине восхитительные виды. Городские огни мигали и плясали на реке. Лодки и баржи плыли вниз по течению убийственно медленно. Л. налила еще по бокалу.
– А когда вы расстались?
– Я думала, что он – горластый идиот.
– А когда ты познакомилась с А4?
– Что он слишком замкнутый и что я хочу его трахнуть.
– А когда расстались?
– Что он слишком замкнутый… – проговорила я. – Да, я понимаю, к чему ты клонишь.
– Основная мысль такова, – сказала Л., доливая собственный бокал, – невозможно заставить себя хотеть кого-то полюбить. После первого взгляда все только катится вниз, так что, если вначале нет влечения, к чему гальванизировать труп?
После первого взгляда все только катится вниз, так что, если вначале нет влечения, к чему гальванизировать труп?
– Я это понимаю, честное слово, – сказала я. – Но это ужасно – быть одной, и я не хочу бесконечной цепочки одноразовых пересыпов.
Ну да, я тут немножко приврала. На самом деле я не возражала бы против цепочки одноразовых пересыпов, если только секс будет хорош, но не собиралась признаваться в этом Л.
– Все будет еще хуже, если ты нанижешь на свою цепочку еще и этого, – возразила она. – И помоги вам обоим бог, если ты с ним переспишь. Ты должна обрубить концы, и чем скорее, тем лучше. Сделай это.
Я улыбнулась, пока она выливала остатки вина в мой бокал.
– Как ты только сумела так понатореть в добрых советах?
– Это все глянцевые журналы, дорогая, – сказала она. – Я просто повторяю то, что они твердят каждый месяц. Может быть, мне следовало бы купить тебе подписку и перестать работать посредником?
– Если только они не смогут заодно приглашать меня в гости и поить вином – не пойдет, – отказалась я.
Суббота, 11 марта
– Нам следовало бы в этом году купить маме на день рождения подарок
– И лучше бы нам сделать это поскорее.
Она подбрасывала ребенка на одном колене. Не знаю, есть ли у этого действия какая-то цель, или матери просто повторяют его, насмотревшись, как это делают все прочие матери в истории мира. В чем его смысл – не давать ребенку орать или что? Если так, то метод не работает.
И забудьте то, что я там говорила о флуктуациях размера груди: Л. теперь за считаные минуты превращается из дамбы Гувера в озеро Чад.
– Хор-ро-шо-о-о-о… – Называйте меня чокнутой, но я никогда не знала, когда именно у мамы день рождения. Серьезно! Когда мы были детьми, папа просто совал мне открытку и подарок и велел упаковать и надписать их. Съехав из дома, я отсылала открытку в первую неделю июля и рассчитывала, что попаду достаточно близко. Все же какое-никакое представление о том, когда это может случиться, у меня было. – А разве еще не слишком рано? – спросила я.
– Дело в том, что я подумывала отправить ее в круиз, – сказала сестра. – Вместе с ее бойфрендом.
– О нет! Нет. Бр-р-р! Я не стану оплачивать ему неделю постельных утех.
– Ты что? Он же не какой-то там жиголо, знаешь ли. Думаю, это серьезно, судя по тому, как она о нем говорит, и по тому, как…
Я встала.
– Знаешь что? Я не желаю об этом слышать. Я не желаю слышать о том, как мама замечательно живет без папы. Я не желаю слышать об этом чудесном молодом человеке, который спит в кровати, которая когда-то принадлежала нашей матери и – на случай, если ты забыла, – отцу! Честно говоря, мне, в общем-то, все равно, если не считать того, что семья, которая у меня, как я думала, была, это не та семья, которая у меня есть, и кажется, что это всех вполне устраивает!
Сестра прищурила глаза, по-прежнему подкидывая младенца на колене.
– Не будь таким ребенком! То, что ты папина любимая дочка, не дает тебе права неодобрительно относиться ко всему, что мама делает сейчас. Ты ведь тоже не так чиста, как первый снег…
– А? Ты, кажется, что-то там говоришь? – Я надвинулась на нее, мой нос почти касался ее носа. – Есть что-то такое, что, как тебе кажется, ты хочешь сказать?! – Пульс в голове бухал колоколом, кровь кипела. Я бы свалила ее с ног на месте, и плевать мне на младенца.
Она взглянула на меня удивленно, заморгала и подалась назад.
– Нет… нет, я просто имела в виду…
– Имела в виду – что?! Что, поскольку я не замужем, как ты, я ниже тебя? Что твой жизненный опыт стоит больше, чем мой? Что твое мнение ценнее моего, потому что ты напялила белое платье и выдавила из себя младенца? Что я не могу иметь собственного мнения по поводу маминого любовника, потому что успела переспать с большим количеством мужчин, чем ты, перед тем как ты огляделась, решила, что нашла себе лучшего из всех, кого сможешь когда-либо заполучить, и на этом успокоилась?!