Огибая свет
Шрифт:
А я неторопливо разрядил подарок вожака, отстегнул контр-задник, выщелкнул и снял наствольную планку. Внимательно изучил клапан-канал (без повреждений), и сразу нашёл вывернутый регулятор. Невесело вздохнув, вынул из набора специальную отвёртку и аккуратно подкрутил в боевое положение. Капнул смазки, прошёлся щёточкой.
Сказал, искоса поглядывая на притихшего Гвоздодёра:
— Я твой должник. — Тот подёрнул драными ушами и поднял примутненный взгляд. — За помощь Куранпу, сисадда? И всё-таки сгораю от любопытства, пунчи, почему же ты помог?
Тщательный
— Тебя правда щекочет? — пробормотал он, прихлёбывая из пиалы.
Я мог бы прокомментировать, что сейчас — в условиях повсеместных предательств и смены стягов над дружественными лагерями, — это стало вопросом номер ноль. Но не прокомментировал. Вместо этого осторожно выставил на место наствольную планку и признал, легко и чуть смешливо:
— Ага. Кушать не могу, насколько.
— Поспи, — хмуро посоветовал Гвоздодёр, причём без злости или подколки. — Станет легче. Мне помогает.
— Ох, перестань! — Я защёлкнул контр-задник, мягко погрузил полную кассету в рукоять башера. Подумал, что такому прекрасному оружию точно стоит дать имя. — Хватит, пунчи… мне показалось, мы вроде почти сдружились, так? Ну и почему бы мне не узнать твоих интересов в этом деле?
Он взглянул мне в глаза, чуть захмелевший, но ещё непробиваемый. И определённо не до конца разделяющий радостную идею о «сдружении». Сменил позу, налил себе, протянул бутылку в мою сторону; я подставил пиалу.
— И в чём они, по-твоему, терюнаши?
Гвоздодёр хмыкнул, вернул бутылку на столик, снова скользнул взглядом по заряженному башеру, и я осторожно отложил оружие на коврик для чистки. Ответил негромко, в неподдельной попытке угадать:
— Я бы предположил, что ты помогаешь, потому что я не сдал Симайну. Ни тетронам, ни уличным бандам, сисадда?
— Интересная версия. — Охранник уютного дома поёрзал и оправил хвост. И вдруг удивил: — Но мне глубоко насрать на синтетов уютного дома. И любых других тоже. Даже если при этом я оберегаю их во время рабочей смены.
— Тогда я действительно заинтригован.
Он пожевал губу, мучительно колеблясь перед ответом. Но пайма сделала свою работу, и наконец чу-ха кивнул.
— Второй сын моей двоюродной племянницы.
Мне стоило труда не поднять глаза к выключенной потолочной панели.
— Ага. Ясно. Это загадка? Или я должен всё понять и так?
Он улыбнулся, чуть ли не впервые за всё время нашего знакомства. С пониманием кивнул и пояснил:
— Два года не писала, а тут снизошла до разговора. Причитала, что парнишку словили «Шуты». Три дня тому назад. Не убили, подвесили про запас. А вчера, как шепчет улица, точнёхонько во время фестиваля Канамара-ац’ри к нему явился ещё более уродливый урод, и отпустил парнишку. Сисадда?
Вот оно как?!
Я хлебнул жгучего и подогнул под себя ногу, невольно копируя позу подруги.
До чего же причудлива судьба… Словно змея, кусающая
Ведь не получи я тогда сообщения от благодарной Аширны фер вис Фиитчи, даже не подумал бы сажать фаэтон в том вонючем переулке. А если к тому же вспомнить бедолагу Пять-Без-Трёх, ещё раньше познакомившего меня с подвалом в вонючем переулке, мы с Гвоздодёром бы и вовсе сейчас паймы не распивали…
Пальцы машинально покрутили колечко Аммы, затем вдруг потеребили галстук. Пожалуй, стоило признать, что в коллекцию значимых для меня вещей, напоминавших о важном, теперь добавится и он.
— Любопытно, — только и сказал я.
— Ага, — серьёзно кивнул Гвоздодёр. — Мне тоже. Когда твоя девчонка ломанулась в погоню, я понял, что могу отдать «вексель чести»… Ой, вот только не бзди, терюнаши! Конечно, никаких «векселей» ты мне не навязывал. Но не хуже меня должен знать, что улица шепчет громче торжественных клятв.
Я, уже приготовившийся к обороне, закрыл рот. Покачал остатки паймы в пиале, задумчиво поджал губу. Конечно, мне хотелось бы верить, что спасение парнишки стало осознанным ходом, поступком верного почитателя добродетелей из Параграфов Свитка Двоепервой Стаи. Но сделать этого я не мог.
— Ты должен знать, что мелкого я спас совершенно случайно. Хоть и рад, что твой родич жив и цел.
— Годится, — Гвоздодёр пожал плечами, допил пайму и плеснул нам обоим ещё по глотку.
— И за уютный дом не переживай, мы скоро отскочим.
— Я и не переживаю. Это дом Заботливой Лоло, мне-то с чего напрягаться?
Разумно. Точнее — в стиле хвостатых.
Я собрал набор для чистки оружия, старательно протёр потёки масла. Подумал, что новый башер можно назвать, например, «Наковальней» — величественно и со смыслом. А затем спросил, осторожно и с лёгкими интонациями «низкого писка»:
— Как думаешь, мы тут в безопасности?
Гвоздодёр снова повёл широкими плечами, уши затрепетали.
— Запросто не скажешь, терюнаши. Смотря от кого вы вообще скрываетесь.
Я снова потеребил зажим галстука. Задумался об истинной силе «Голубого Лотоса». О том, что именно в этих стенах впервые встретил острейшего Когтя «Уроборос-гуми», фер Сакагу по прозвищу Пыльный. Решил, что если вокруг нас с Ч’айей начнутся настоящие неприятности, Заботливую Лоло в них лучше не впутывать, ведь чудовищная история с Симайной и так подкосила немолодую самку…
Пообещал негромко, но с жаром:
— Мы скоро уедем. — Поднялся с кровати, отставляя пустую пиалу. — Я давно знаю Лоло. Уважаю её. Оставаться здесь ей в ущерб не очень-то разумно…
— Она будет против, — спокойно предупредил Гвоздодёр.
— Расскажешь ей, когда мы уже отбудем. — Я кивнул, словно убеждая себя в правильности принимаемых решений. — А ещё поблагодаришь, конечно. Тебе ведь не сложно?
Гвоздодёр смерил меня изучающим взглядом снизу вверх.
— Нет. — Допил последний глоток в своей пиале, осторожно поставил рядом с моей. — Шепни, когда будете готовы, я провожу.