Оглашению подлежит - СССР-Германия 1939-1941 (Документы и материалы)
Шрифт:
Последние пограничные столкновения на монголо-маньчжурской границе, кажется, довольно серьезны. Согласно японским сообщениям, "монголы"2 28 мая использовали сто самолетов, сорок два из которых, по заявлению японцев, были сбиты. Они заявляют, что ранее сбили семнадцать самолетов. Я думаю, что за эти серьезные инциденты ответствен Советский Союз. Он предоставляет помощь Китаю; он удерживает японцев от перебросок их очень сильных воинских контингентов из Маньчжурии в Китай.
С самыми теплыми пожеланиями Вам остаюсь, мой дорогой господин фон Вейцзекер,
глубоко уважающий Вас
1 Не публикуется. (Примеч. сост.)
2 Так (в кавычках) в тексте. (Примеч. сост.)
6. МЕМОРАНДУМ МИД ГЕРМАНИИ
В канцелярию министра Секретно
С связи с телеграммой графа Шуленбурга относительно беседы между Хильгером и Микояном1 фюрер решил следующее:
Русские должны быть информированы о том, что из их позиции мы сделали вывод, что они ставят вопрос о продолжении будущих переговоров в зависимость от принятия нами основ наших с ними экономических обсуждений в том их виде, как они были сформулированы в январе. Поскольку эта основа для нас является неприемлемой, мы в настоящее время не заинтересованы в возобновлении экономических переговоров с Россией.
Фюрер согласен с тем, чтобы этот ответ был задержан на несколько дней.
Я уведомил об этом имперского министра иностранных дел по телефону и передаю этот меморандум только как руководство к встрече компетентных официальных лиц с министром.
Хевель Берхтесгаден, 29 июня 1939 г.
1 Здесь не публикуется. (Примеч. сост.)
7. СТАТС-СЕКРЕТАРЬ МИД ГЕРМАНИИ -
ПОСЛУ ШУЛЕНБУРГУ
Телеграмма
Москва
Телеграмма No 134 Берлин, 30 июня 1939 г.
На Вашу телеграмму 1151.
Имперский министр иностранных дел взял на заметку Ваше телеграфное сообщение о беседе с Молотовым.
Он придерживается того мнения, что в политической области до получения дальнейших инструкций, можно считать, было сказано достаточно и что в данный момент мы не должны поднимать эти вопросы.
Относительно возможных экономических переговоров с русским правительством здесь еще не закончено обсуждение. В связи с этим также просим не проявлять дальнейшей инициативы, а ожидать инструкций.
Вейцзекер
1 Не публикуется. (Примеч. сост.)
8. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- В МИД ГЕРМАНИИ
Телеграмма
Москва, 22 июля 1939--13 час. 07 мин. Получена 22 июля 1939--13 час. 35 мин.
Срочно!
Телеграмма No 136 от 22 июля
Вся советская пресса сегодня опубликовала следующее сообщение под заголовком "В Наркомате внешней торговли":
"На днях возобновились переговоры о торговле и кредите между германской и советской сторонами. От Наркомата внешней торговли переговоры ведет зам. торгпреда в Берлине т. Бабарин, от германской стороны -- г. Шнурре" 1.
Шуленбург
1 Перевод сообщения, на которое ссылается Шуленбург, сверен с русским оригиналом и приводится по тексту, опубликованному в "Правде" 22 июля 1939 г. (Примеч. сост.)
9. МЕМОРАНДУМ МИД ГЕРМАНИИ
Берлин, 27 июля 1939 г. Секретно
Меморандум
В соответствии с данными мне инструкциями я прошлым вечером пригласил советского поверенного в делах Астахова и главу советского торгового представительства здесь Бабарина на обед в Эвест. Русские пробыли до примерно половины первого ночи. Они начали говорить об интересующих нас экономических и политических проблемах в очень живой и интересной форме, поэтому стало возможным неофициальное и всестороннее обсуждение отдельных вопросов, упоминавшихся имперским министром иностранных дел. Особо интересным в разговоре было нижеследующее:
1. На замечание Астахова о тесном сотрудничестве и общности интересов внешней политики, которые ранее существовали между Германией и Россией, я ответил, что возобновление подобного сотрудничества представляется мне сейчас вполне возможным, если советское правительство находит его желательным. Я мог бы мысленно представить себе три этапа:
Первый этап: восстановление сотрудничества в экономической области с помощью кредитного и торгового договора, который будет заключен.
Второй этап: нормализация и улучшение политических отношений. Это включает в себя, среди прочего, уважение интересов другой стороны в прессе и общественном мнении, уважение к научным и культурным мероприятиям другой стороны. Официальное участие Астахова в германском Дне искусства в Мюнхене или приглашение германской делегации на Сельскохозяйственную выставку в Москве может, как это было предложено мне статс-секретарем, быть включено сюда же.
Третьим этапом будет восстановление хороших политических отношений: или возвращение к тому, что было раньше (Берлинский договор1), или же новое соглашение, которое примет во внимание жизненные политические интересы обеих сторон. Этот третий этап как мне кажется, вполне достижим, так как во всем районе от Балтийского моря до Черного моря и
Дальнего Востока нет, по моему мнению, неразрешимых внешнеполитических проблем между нашими странами. В дополнение к этому, несмотря на все различия в мировоззрении, есть один общий элемент в идеологии Германии, Италии и Советского Союза: противостояние капиталистическим демократиям. Ни мы, ни Италия не имеем ничего общего с капиталистическим Западом. Поэтому нам кажется довольно противоестественным, чтобы социалистическое государство вставало на сторону западных демократий.
В полном согласии с Бабариным Астахов назвал
путь сближения с Германией соответствующим интере
сам обеих стран. Однако он отметил, что, вероятно,
темп должен быть медленным и постепенным. Совет
ский Союз усматривает серьезную для себя угрозу
во внешней политике национал-социализма. Мы с полным
основанием говорили о нашей нынешней политичес
кой ситуации как об окружении. Именно этим словом
и характеризует Советский Союз свою политическую
ситуацию после известных сентябрьских событий прош
лого года2. Астахов имел в виду Антикоминтернов
ский пакт, наши отношения с Японией, Мюнхен, сво
боду рук в Восточной Европе, которую мы там получили,
и политические последствия всего этого для Советского
Союза. Наша теория о том, что прибалтийские госу
дарства, Финляндия, а также Румыния входят в нашу
сферу влияния, окончательно убедила советское прави
тельство в том, что ему угрожают. Москва не совсем