Оглянувшись во тьму
Шрифт:
— Она же почувствовала пламя. — Возразил чей-то треклятый голос. — Она же знает о нас… О нашей боли… О нашей надежде…
— Надо рассказать…
Утихший было в голове стеклянный звон снова начал нарастать.
— Она поймет… проснется… поможет…
В груди шевельнулся горячий тяжелый ком. Дыхание перехватило. В голове замелькали образы… Настолько чуждые разуму, что он отказался их принимать. Только фрагменты искрящимся инеем высоких и тонких зданий, устремляющийся в небо, огненные крылья странных черных птиц вокруг, переливы застывшего как стекло воздуха, который без труда пропускал
— Это не мой мир! — Я испуганно схватилась за грудь, которая, казалась, была готова разорваться и выпустить невиданную сущность в ледяной холод пещеры.
Теперь я поняла, ощутила, знала, что это — не сон. Что это — пространство на другой Грани реальности. Что мир, казавшееся сном и бредом подсознания, действительно существует! Он настоящий!
И часть этого… Этой древней и почти погибшей вселенной — во мне… Каким-то образом вселилось меня во время путешествия по снам? Или, тьма меня побери, я всегда была такая?! Я ведь не помню свое детство, в моей памяти пустота и тьма. Только с двенадцати лет я осознаю себя живущей… На Земле?!
Я скорчилась на ледяных камнях пещеры и застонала. — «Нет! Я человек! Я живая, настоящая! Это бред! Это безумные фантазии мозга на краю гибели! Пусть мне плохо там, в физическом мире! Пусть я… даже умираю… Но я — человек! Не какая-то там Тварь из Тьмы! Челове-ек!» — Последние слова я прокричала в стылую пустоту могильника с ледяными саркофагами, которые теперь пылали кровавым огнем.
— Я ведь только начала жить. — Прошептала я, бессильно опуская руки. — Я ведь только поверила, что любовь существует.
Звон в голове усилился, завизжал, терзая мозг и… пропал. Саркофаги померкли. Холод, который отступил было на время этих видений, вернулся, обнял меня цепкими ледяными щупальцами. А в груди… Внутри все исчезло. Пустота. Только сердце неровно стучало, и легкие судорожно дергались, вдыхая и тут же поспешно выталкивая из себя слишком холодный воздух.
— Адрэна. Ты на верном пути, Адрэна. Полюби… прими любовь… И тогда мы освободимся… — Шепот пропал.
Как и звон стеклянных молоточков. Как и свет в пещере. Как и весь этот бред из образов в мозгу.
Я обхватила себя с трудом шевелящимися от холода, покрывшимися инеем, когда только успели, руками, содрогнулась от режущего глаза мороза. Ну? Все? Морок пропал? Кошмар закончился? Пора проснуться и вернуться в нормальную жизнь?!
С трудом опустила заледеневшие веки. «Я сплю. Это сон. Сейчас я проснусь, и все будет хорошо. Окейно. В порядке…»
Черная Тень метнулась в разуме, огненным крылом толкнула в грудь, ударила по лицу…
— Алина, Алина!
Кто-то несильно хлопал меня по щекам. По лицу стекала вода.
— Алина Сократовна Ибрис! Немедленно очнитесь и скажите, что вы в порядке! Не смейте игнорировать меня!
Ледяной приказной тон этого привыкшего
— Я в порядке! — Увернувшись от очередного шлепка по щеке, я открыла глаза и застыла.
На лежащую на полу меня смотрели невероятно синие глаза невозможно притягательного мужчины. Иргена. Ага. «Окна души», в которых ледяное кружево снежинок танцевало в языках пламени, внутреннего огня человека, которому ты небезразлична. Совсем не равнодушного. Если бы этот Нер был обычным парнемя бы подумала, что он в меня влюбился. Но… Это же Не-ер! У них ничего не бывает по нормальному.
— Я… — Сглотнув шершавый комок в горле, с трудом отвела взгляд и посмотрела на застывшую в дверях Нюту с открытым ртом. — Можно воды? — Пробормотала я и с трудом повернулась набок в попытке встать.
— Осторожно! — Сильные руки подхватили меня и прислонили в пахнущей цитрусом, свежестью и еще каким-то неуловимым пряным ароматом груди.
— Ты упала и ударилась головой. Неожиданно… — Бархатный голос над моей макушкой приобрел суровые нотки. — Мы считали тебя более крепкой. Ты сможешь сегодня провести сеанс?
Если бы это был не Не-ер. Столько заботы, беспокойства, неподдельной тревоги… И вот, как ледяной душ, «провести сеанс». Наивная идиотка. Что я опять себе навоображала?
— Да, конечно. — Бормочу, пока меня заботливо, да, конечно, знаю я, чем твоя забота вызвана, усаживают на диван и всовывают в руку неведомо откуда появившийся стакан воды. — Голова закружилась. От крика. — На Нюту не смотрю. — А так все в порядке. Конечно, я проведу сеанс.
Обхватывающие плечи теплые мужские руки исчезли. Я вздрогнула от внезапного холода. Мне на колени тут же накинули плед.
— Вы уверены? Точно?
— Абсолютно. — Я по-прежнему смотрю только на подрагивающий в руках стакан и делаю мелкие глоточки. Наверное, он что-то подсыпал сюда. Иначе с чего такая нарастающая бодрость? — Не сомневайтесь. Все выполню.
Допила воду и твердо посмотрела в глаза этому невероятному работодателю. Ну и что, что я в него влюбилась? Отработаю и свалю отсюда навсегда! К черту этих Неров и… все остальное! Оплатили неделю моей работы? Сделаю! На высшем уровне! Жози забудет про свои кошмары! И я… Я тоже выброшу из головы этих Неров! У меня будут миллионы и свобода! А что еще мне надо для спокойной жизни? Уж точно не любовь к самому недосягаемому мужчине. Мельком взглянула на будильник возле дивана.
— Передайте Жозефине Витальевне, что через час мы будем проводить сеанс.
— Хорошо.
Мне почудилось или в самом деле в его голосе мелькнуло разочарование?
Иргеонит успел в самый последний момент. Еще минута — и эта ненормальная подруга Алины бросилась бы кулаками доказывать свою правоту. И без разницы на ком бы она сорвалась — на теле Иргеонита или на будущем вместилище Жеозирады, Алины. И то и другое было плохо, совершенно недопустимо. Жеозирада может и спасибо скажет за невыполнение своих приказов. Подумал — и тут уже криво усмехнулся улыбкой Люрена, в тело которого успел вселиться. Как же! Дождешься от этой вековой Тени похвалы! Хорошо, если ругаться не станет.