Огненное сердце
Шрифт:
– Вы доверяете этой куртизанке, матушка?
Графиня Вестикс уверенно кивнула:
– Доверяю.
– Значит, я тоже. – Страх дрожью взбирался по спине, но Элеонора сумела его преодолеть. – Когда я должна начать?
Графиня повернулась к окну, небо за стеклом стало темнеть.
– Сегодня, – ответила она, не оборачиваясь.
Чарльз Пембертон стал новым герцогом Сомерсвиллем. Новость не радовала, поскольку означала, что за те шесть месяцев, которые потребовались ему для возвращения в Лондон, отец скончался.
Он стоял у массивного стола в библиотеке огромного Сомерсвилл-Холл, сжимая
Чарльз вновь пробежал глазами письмо. Другое, не то, что несколько месяцев добиралось до отдаленного уголка Египта, куда молодого человека завело любопытство путешественника. В том сообщалось, что ему надлежит незамедлительно вернуться домой. Это же напоминало о данном и несдержанном обещании.
Струи дождя стекали по стеклу, создавая в помещении унылую, сумеречную атмосферу. И это вполне соответствовало внутреннему состоянию Чарльза: буря, поднявшаяся было в его душе, сменилась унынием. Отец был самой большой и важной частью его жизни, это и подтолкнуло молодого человека отправиться путешествовать. Он хотел увидеть все чудеса света, узнать жизнь, заставить тем самым отца гордиться сыном. А теперь отца нет в живых.
Неудивительно, что Чарльз никак не мог свыкнуться с этой мыслью. Возможно, ему мешало чувство вины. Ведь перед отправлением в свой гранд-тур он объявил, что едет искать Кёр де Фю, Огненное сердце – знаменитый рубин, украденный у французского коллекционера в середине шестнадцатого века. Говорят, он был размером с человеческий кулак, в самом центре камня будто бы горел огонь, отсюда и его название. Это был артефакт, о котором грезил его отец. Чарльз дал себе слово найти рубин, но последние годы его отвлекло изучение новых культур и образа жизни людей. Молодому человеку казалось, что отпущенное ему в этом мире время бесконечно, а отец бессмертен.
Душевная и физическая усталость становилась невыносимой, но все же он не мог заставить себя опуститься в холодное кресло старого герцога. Величественный особняк с роскошным убранством принадлежал теперь ему, однако он чувствовал себя незваным гостем в мире отца, но не хозяином. С новым титулом и грузом наследства было так же неудобно, как и в непривычной обстановке.
Внимание вновь привлекло письмо отца, которое Чарльз должен был прочитать по возвращении в Лондон. Оно было спешно написано герцогом перед смертью и найдено сжатым в кулаке покойного. От одного взгляда на лист бумаги у Чарльза в душе все переворачивалось. Он не был рядом с отцом в его последние минуты, не смог проститься и присутствовать на похоронах. Нет, в предсмертном послании герцог не сожалел о потерянном времени и не признавался в любви к сыну – единственному оставшемуся в живых ребенку. В нем было всего две строчки:
Найди дневник, используй трафарет как ключ к разгадке. Отыщи Кёр де Фю.
Огненное сердце. Разумеется. Предприятие по его поиску стало самой большой неудачей Чарльза.
Ключом должен был стать лист металла размером с книгу с двадцатью пятью вырезанными квадратами. В верхнем правом углу стоял знак Клуба путешественников как указатель направления для верного
– Ваша светлость, – внезапно послышалось издалека.
Чарльз положил руку на обложку одной из тетрадей, чтобы избежать прикосновения к отполированной поверхности стола – отец ненавидел, когда на мебели оставались отпечатки пальцев.
– Ваша светлость.
Возможно ли, что дневники, о которых говорил отец, хранятся не в его кабинете? Некоторые ведь были у Вестикса. Чарльз присутствовал при разделе документов и трофеев клуба пятнадцатью годами ранее и хорошо помнил негодование и возражения герцога.
– Милорд, – настойчивее повторил мужчина.
Чарльз наконец обернулся, услышав привычное обращение, и увидел в дверях своего камердинера Томаса с листком бумаги в руке.
– При всем уважении, ваша светлость, теперь вы ваша светлость.
Томас всегда был ему верным товарищем. Он путешествовал со своим хозяином по миру и никогда не жаловался, хотя условия порой были непростыми, а временами ужасными. Однако Томас всегда находил силы улыбнуться и отыскать для него котел горячей воды. Чарльз понимал, что камердинер не хотел проявить неуважение, лишь напомнить об изменившемся положении.
– Да, – кивнул новый герцог, – это правда.
За стенами замка прогремели раскаты грома. Томас недовольно взглянул в окно.
– Очевидно, что мисс Шарлотта в городе, сэр, она просит вас незамедлительно нанести визит. Ее служанка также велела передать вам это.
– Шарлотта? Лотти? – удивленно воскликнул Чарльз.
Томас вскинул бровь и протянул послание.
– Точно так, ваша светлость. Сдается, ей не терпится с вами поговорить.
Чарльз развернул листок и прочитал:
Не вздумай сказать нет, Чарльз.
Он невольно улыбнулся. В этом вся Лотти. Она умела настоять на своем, даже когда они были детьми. Кажется, они не виделись целую вечность с Шарлоттой Россингтон – дочерью викария из церкви, расположенной недалеко от поместья Сомерсвилл. Они росли вместе и питали друг к другу нежные платонические чувства.
Шарлотта превратилась в красивую молодую женщину с темными волосами и ярко-синими глазами. Внешняя схожесть часто заставляла людей принимать их за брата и сестру. Впрочем, отношения между молодыми людьми были по-родственному близкие.
В последний раз они встречались перед тем, как он отправился в гранд-тур. Разумеется, им есть о чем поговорить. Если Лотти не изменилась и по-прежнему мила и добросердечна, то у нее определенно есть семья и много деток, о которых она всегда мечтала.
Погода этим вечером ужасная, но поездка в любую грозу лучше пребывания дома наедине с призраками и мыслями о невыполненных обещаниях.
Чарльз решительно сложил записку.
– Велите готовить экипаж, Томас.
Когда за слугой закрылась дверь, Чарльз ухмыльнулся и подумал, что он, действительно, очень давно не видел Лотти.