Огненное сердце
Шрифт:
— Ну что ещё? Тоже покажешь мне фокус?
Я откинула одеяло и под пристальным взглядом кота натянула платье. Фокуса за креслом не обнаружилось, зато была миска.
Пока мы с котом обречённо смотрели на пустую миску, вошёл старейшина.
— Ааа…, — протянул он. — Ты уже встала? А я вам с кухни поесть принёс.
Он развязал свою торбу и достал гостинцы.
— Спасибо, Мастер Беорн! — Мне стало неудобно. — Может, я уже обратно к девушкам переберусь? Не хочется вас обременять.
— Ну что ты, дитя.
Меня наполнило ответное чувство дочерней любви к этому пожилому, всезнающему, заботливому человеку. То, что он всегда относился ко мне, как отец, я знала. Тем приятнее было услышать это от него.
— Мастер Беорн…, — я задумалась, вспоминая о своём сне, — а как переводится на всеобщий язык фраза «mea drack–kherri»?
— А ты откуда такие слова мудрёные знаешь?
— Да так… Приснилось.Старейшина задумчиво пожевал ус.
— Ты, дочка, видно книжек детских много читала. Старое наречие-то да чужое, только в сказках и встречается. А что означает, я уж и сам не помню. Ты лучше… сбегай к Яирне, пусть посмотрит твою повязку. А там, коли захочешь, перебирайся в девичью.
Я просияла, чмокнула старика в морщинистую щёку и, схватив со стола яблоко, выбежала на улицу.
По другую сторону от дома старейшины, параллельно реке шла дорога, соединяющая мост в Заречье и замок Весигар. Если пересечь Заречье, держа путь на восток, можно добраться до границы с Лессканом. А если подняться вверх по течению, на север, на торговом корабле типа небольшого каззира, увидишь, что Олушь берет своё начало из Великого моря, что омывает берег Салинии.
Дом, выделенный лекарке, стоял в конце улицы близ орегового урочища. Пока его нашла, пришлось несколько человек спрашивать.
Яирне была дома. Сидя за столом с пучками высушенной травы, она что-то писала мелким неровным почерком в пухлой книге. Моё появление она не заметила. Я постучала в дверной косяк:
— Яирне, можно к вам?
Лекарка обернулась. Какая же у неё всё-таки мягкая и добрая улыбка!
— Заходи, заходи. Мастер Беорн, небось, прислал?
— Да. Надо повязку посмотреть,— улыбнулась я.
— Раздевайся за ширмой, вон в углу, — она указала пером на место переодевания.
Я послушно пересекла комнату. Обычный деревенский дом, только травы везде и склянки. Яирне подошла как раз тогда, когда я запуталась в складках платья. Одной рукой раздеваться не легче, чем одеваться. Она помогла мне справиться со строптивым девичьим туалетом.
— Как дела у тебя, Кати? — спросила лекарка, разматывая бинты.
— Хорошо. Только сны странные снятся…
— Сны? Это какие же?
Я смутилась.
— Про то, как я дышу огнём и мне больно, а другой человек помогает мне преодолеть это состояние при помощи холода. Жуткий такой.
Яирне молча сняла повязку.
— Аай!
— Потерпи. Так, что тут… Ничего себе!
Я обернулась. На лице лекарки застыло выражение изумления, смешанного с восхищением. Я тут же попыталась заглянуть себе за плечо.
— Да нет там ничего!
— В смысле «нет»?
— Да в том-то и дело, что нет! Ни царапины, ни шрама даже не осталось!
Ух ты! О том, что могут остаться шрамы, я задумалась только сейчас, а тут такая новость!
— Здорово!
— Здорово? Девонька, ты пару дней назад без сознания лежала, в крови вся! Я когда тебя увидела, уже и попрощалась мысленно. А ты мало того, что стоишь на ногах, полная сил, да ещё и ни синяка, ни пореза — только бинты в засохшей крови!
Я поражённо смотрела на лекарку, не зная, что ответить. Сказать, что мне владыка Актариона снился? Засмеёт ведь! Яирне задумалась, и в её глазах мелькнула тень подозрения.
— Значит, сны, говоришь странные? А как выглядел тот человек, что помогал тебе во сне?
— Ну… Жуткий такой. Волосы белые с серебром, взгляд леденящий. И всё время в глаза просил смотреть.
— Вот так новость… владыка, значит... — Она заходила по комнате. — Тогда всё сходится, только он мог так вылечить… Но сам наяву не приходил, а во сне другое было, только зачем?
— Яирне, объясните, что происходит?
Она остановилась, задумчиво комкая в руках чистые бинты:
— Деточка, ты ведь сама так быстро вылечиться не могла, понимаешь?
Я кивнула.
— Помог тебе наш владыка. Это счастье, что за тобой сам воевода ухаживает, они ведь друзья с детства.
— Ну, так уж и ухаживает…, — смутилась я. — Одной девушкой больше, одной меньше. У него их вон сколько, если слухам верить! Виноватым себя чувствует — я ещё поверю.
— Ты ведь ничего не помнишь, да?
— А что я должна помнить, Яирне?
— Так ведь на руках Жан тебя принёс и как преданный пёс сидел рядом все эти дни и ночи... Не отогнать было! В первый день вообще на крыльце ночевал. А уж если помочь что надо — так только спроси! Хороший он, воевода. Любит он тебя. Может и сам ещё до конца не понимает, но любит.
— Разве так любят? Ну, помог… Меньше пятен на его высокородной чести.
— А ты сама подумай! Что ему стоило попросить нашего венценосного владыку о помощи и спокойно удалиться? Не ушёл ведь, не откупился золотом, хотя мог!
— Ещё руки попросил! — фыркнула я.
— Был у них с Беорном задушевный разговор… Может, и не руки просил, но разрешения встречаться спрашивал, да увезти тебя со временем к себе. Только старейшина наш заупрямился. Сказал, что без твоего согласия не отдаст. Дал ему время, чтобы у вас всё само разрешилось.