Огненные реки
Шрифт:
Глава 10. Черчилль в Москве
Пожелание Уинстона Черчилля осуществилось 12 августа, когда американский стратегический четырехмоторный бомбардировщик, получивший в Англии название «Либерейтор», приземлился на центральном аэродроме Москвы, расположенном на Ходынском поле. Пилоты личного самолета премьер-министра, носившего название «Коммандо», остановили «летающую крепость» точно напротив выстроившегося почетного караула и небольшой группы встречающих во главе с Молотовым.
Кто-то из представительства Великобритании в Москве, держа в руке дрель, подбежал к хвостовой части воздушного корабля. Вставив
Его нога в армейском ботинке на толстой подошве сделала первый шаг на землю чуждой ему по своему политическому строю страны. И прежде чем полностью ступить на советскую землю, Уинстон вспомнил и то, что когда-то сказал про эту страну: «Это угрюмое большевистское государство я настойчиво пытался задушить при его рождении».
Но когда он полностью, обеими ногами, встал на московскую землю, Черчилль решил про себя: «Раз сейчас волей судеб, а точнее, Гитлера, мы стали невольными союзникам, надо все сделать все, чтобы со Сталиным находиться по одну сторону окопов. И убедить московского лидера в правильности совместных решений с Рузвельтом, и никоим образом не дать повода для разочарования в наших тройственных совместных действиях против Германии».
Дружески поздоровавшись с Молотовым, как со старым знакомым, и пройдя вдоль почетного караула, вглядываясь в глаза солдат, отдавая им честь, заморский гость, выполнив ритуал встречи, вместе с наркомом отправился к поджидавшим его автомобилям. И поехал в посольство Великобритании отдохнуть после длительного, в несколько часов, перелета в гудящем и вибрирующем салоне фюзеляжа бомбардировщика.
Отдохнувший и принявший ванну Черчилль приехал в Кремль, где его в своем кабинете ждал Сталин в присутствии Молотова. Вождь, когда Черчилль вошел, направился к нему с еле заметной улыбкой. Два лидера обменялись крепкими рукопожатиями, и Сталин пригласил Черчилля к столу для заседаний.
С хмурым видом и довольно резко, со злостью, Вождь обратился к гостю, с вопросом, который его волновал больше всего:
– Мне непонятно, почему, согласно договоренности, вы господин премьер-министр, не хотите открыть второй фронт во Франции в нынешнем году? Если бы англо-американские войска высадились на Нормандском побережье, то с советского фронта фашистам, – на последнем слове Сталин сделал с ударение, – пришлось бы снять несколько десятков дивизий. Что, безусловно, облегчило бы положение Красной Армии. Вы что напуганы немцами? – гневно спросил Сталин и замолчал. Затем продолжил: – Не надо их бояться. – Вождь замолчал, вопросительно из-под бровей смотря в глаза своему визави и ожидая ответа.
Черчилль, нахмурился, пожевал губами, словно перекатывая сигару во рту, и миролюбиво посмотрев на вождя начал не спеша говорить:
– Господин премьер-министр. Не надо таким тоном вести переговоры, мы все-таки союзники, а не враги. Великобритания, конечно, не боится Германии. Наша страна первой приняла удар Гитлера, и все это время наш народ героически противостоит нацистам.
Тут вождь перебил Черчилля:
– А не надо было потакать Гитлеру и отдавать тому Чехословакию, с чего у него и начался военный угар и амбиции по захвату стран и превращению Европы практически в единое государство со столицей в Берлине под руководством нацистов.
В ответ Черчилль возразил Сталину:
– Господин премьер-министр,
Черчилль вновь подождал переводчика, а затем с ободряющей улыбкой обратился к Сталину:
– Но мы, совместно с Президентом, решили провести операцию в Тунисе, под условным названием «Факел». Сейчас в Ливии находятся немецко-итальянские войска. Армия «Африка» под командованием Роммеля насчитывает более двухсот тысяч человек. Для проведения этой операции у нас есть транспорты для переброски наших войск на театр военных действий. Если все пойдет по плану и мы начнем там наступление на нацистов, то немцам в любом случае придется снять большое количество дивизий с ваших фронтов!
Сталин, как только Черчилль замолчал, вновь со злостью воскликнул:
– Нет, нам необходим второй фронт только во Франции и в нынешнем году, как мы условились! Вы не до конца понимаете, чем все может закончиться для нас и Англии, если, не дай Бог, Красная Армия не выдержит натиска немцев на юге, – вождь замолчал, что-то обдумывая, и продолжил: – Поймите, что вам придется возглавить правительство в изгнании где-нибудь в Канаде, а нам, к примеру, – в Индии. О Лондоне можно забыть, его оккупирует Гитлер после того как Советский Союз не выдержит. Да там и так много правительств в изгнании, и вообще, ваша столица, господин премьер-министр, не понравилась мне. Бывал я в ней, когда товарищи послали меня делегатом пятого лондонского съезда РСДРП. Туманный город и столица, – двусмысленно произнес под конец вождь.
Сталин вновь долго и в резкой форме стал высказывать гостю то, что у него наболело за время весенних и летних поражений Красной Армии, виня во всем союзников, не желающих ни посылать конвои с так необходимыми военными грузами, ни открыть второй фронт в Европе в нынешнем году.
Вождь вновь замолчал, а затем продолжил:
– Мы сейчас для удобства руководства боевыми действиями вместо одного Сталинградского фронта образовали два. Один – под командованием генерал-лейтенанта Гордова оставил прежне название. Второй – новый, Юго-Восточный, его возглавил генерал-полковник Еременко. Ну а их штабы я приказал разместить в самом Сталинграде, упорнее драться будут. Все это принесло успех, – продолжил вождь, – немцам не удался, как говорится, с ходу танковый прорыв к городу и они завязли в боях на подступах.
Черчилль внимательно слушал своего собеседника и под конец, когда вождь сбавил тон, непроизвольно вновь пожевал губами.
Сталин заметил это и уже более миролюбиво предложил:
– Закуривайте, господин Черчилль.
Тот достал сигару и раскурил ее, а Сталин, в свою очередь, – трубку, и кабинет наполнился ароматным дымом.
Вождь, выпустив клуб дыма сквозь усы, с усмешкой произнес:
– При случае передайте господину президенту Рузвельту, что после жарких дебатов мы с вами раскурили трубку мира, как принято у американских индейцев.