Огненный цветок
Шрифт:
Учёба, как обычно, прошла без проблем, сдала хвосты по биологии, вот только Серёжи в школе не было. Я его даже по привычке подождала около школы, подумала, что просто у него сегодня тренировка совпала с учёбой. Поэтому впервые за эту неделю домой я шла одна, и было очень непривычно, как же я быстро к этому привыкла.
Но случилось чудо, меня отвлёк от домашней работы стук в дверь, и я почувствовала – это Серёжа. Но для приличия я сделала удивлённое лицо, а как иначе, я же девочка и не должна ждать его звонка или прихода. Да, вот он пришёл,
– Прогуляемся? – его улыбка любого человека заставит улыбаться ему в ответ.
– Привет. Я только за! Только подожди недолго, я переоденусь.
Собиралась я быстро, словно на пожар, мне не хотелось его заставлять долго ждать. Я даже мечтать не могла о том, чтобы моя любовь «с первого класса и с первого взгляда» наконец-то признается в своих чувствах, но сейчас я просто знаю, что это случится сегодня.
За неделю я чуть с ума не сошла от счастья, ведь вот он, тот, кого я буду любить всю жизнь. И нет, это не юношеский максимализм. Нет! Только не для меня и только не в тот момент.
Подойдя к зеркалу, я накинула невесомую лавандового цвета шаль, провела пару раз по волосам расчёской, губы блеском мазать не стала, а то вдруг первый поцелуй случится именно сегодня.
Мы пошли гулять в парк, который находился через три улицы, разговаривали, шутили, а я улыбалась, как дурочка. Счастливая дурочка.
Как сейчас помню, на нём синяя рубашка поло и голубые джинсы, на мне платье в соцветие лаванды. Солнце и майский ветерок. Мы сели на скамейку, он робко погладил мои пальцы.
– Можно, я попробую? – спросил он неожиданно и замялся.
– Что можно?
– Я очень давно хотел это сделать, только я раньше ни с кем не целовался, – он немного покраснел.
Так, не только со мной случится первый поцелуй.
– Можно. Для меня это тоже будет впервые.
– Закрой глаза, я хочу, чтобы ты почувствовала, что тебе говорят твои чувства, – сказал он, и я послушно это сделала.
И вот он, тот самый первый поцелуй, волшебный, такое больше никогда не повторится. Во мне перевернулось всё, и мне до дикости было приятно, прикосновения его губ были очень мягкими и сладкими. Мёд, да, мёд, мой первый поцелуй был со вкусом мёда.
Неожиданно в моей груди словно взорвалась бомба, мои руки как-будто стали нагреваться, да что там руки, всё тело. Меня охватило чувство неудержимого голода, ощущение такое, что я никогда не ела, или после длительной голодовки, и я на чистых инстинктах, ничего не понимая, прижалась к нему сильнее. Но мне этого показалось мало, и я села к нему на колени, словно взлетела. И всё это не разрывая поцелуй.
Серёжа поднял меня на руки и прижал к дереву, держа на весу, но я этого уже не осознавала. Я чувствовала, будто что-то забираю у него, очень необходимое мне сейчас так сильно, что если остановлюсь, умру.
По моему телу бежали мурашки, а вслед за ними растекалось что-то тягучее и приятное, незнакомое ранее. Сладкое и кислое на
Его энергия проходила через всю меня, оставаясь в каждой клеточке, наполняя меня и даже переполняя всю от макушки до пяток. Глаза Серёжи начали мутнеть, его руки ослабли и повисли, но я всё ещё на нём висела, вцепившись в него. Сердце его начало замедляться тук, тук, тук.
Когда я остановилась, то осознала – он не дышит.
Я не понимала, что произошло. Это сделала я? Я убила его?
Вот тут меня накрыло осознание, что я ничего не могу сделать для него, не могу заставить его больше дышать, никогда. Именно эта мысль била отбойным молотком в голове.
Паника и дикое отчаяние охватили меня, я отползла от него подальше, мне стало очень страшно. Единственное, что я смогла сделать, это позвонить папе, он взял телефон сразу после первого гудка.
– Диана, – его взволнованный голос дал мне понять, что он что-то понимает.
– Алло, папа, мы в парке через три улицы от дома, рядом с прудом, – через слово я заикалась от слёз.
– Диана, – прикрикнул он на меня, прекращая мою истерику, – объясни нормально, что происходит?
– Папа, быстрее, умоляю… папа!
Больше я ничего сказать не успела, от стресса я потеряла сознание. Мне казалось, что я умерла вслед за Серёжей и молила об этой смерти.
Когда я всё-таки очнулась, мне не хотелось открывать глаза, возвращаться в реальность. Моё сознание обретало чёткость тяжело и болезненно, тело всё затекло и не хотело слушаться, и было холодно, я чувствовала себя словно в морозильной камере. Ко всему этому в моей груди ещё словно кто-то выл и скреб когтями.
Решила всё-таки открыть глаза, но свет словно обжёг, и я с силой зажмурилась. Это странное ощущение, что во мне что-то поменялось, а точнее изменилось абсолютно всё – моё тело по ощущениям стало легче и одновременно с этим сильнее. Я уже стала иной и все ощущения были иными, на чистых инстинктах что ли.
Когда боль в глазах прошла, я, открыв глаза, чуть с ума не сошла от того, что увидела мир очень чётко, словно через увеличительное стекло – разводы на стеклянном потолке и каждую пылинку. Меня окружали разноцветные потоки, вроде бы энергии, словно в фильме. Слух уловил дыхание человека, который не входил в поле моего зрения, но поняла – это отец. Каждое чувство было обостренно до максимума.
Я почувствовала, как к моей кровати подошёл папа и начал садиться рядом со мной. Посмотрела ему в глаза, а он взял меня за руку так нежно, словно поместил в безопасный кокон мою ладонь. Он очень редко бывает таким нежным, да, отцам очень не хватает такого качества, особенно если ты дочь. Да и мальчику это тоже необходимо для того, чтобы он умел дарить эту ласку другим.
Он приложил свой лоб к моему и зашептал на ухо:
– Прости меня, девочка моя, доченька. Только умоляю, не вини в этом себя, здесь вина лежит только на мне, это я идиот. Ты, правда, ни в чём не виновата.