Огненный поцелуй
Шрифт:
Я едва попыталась подняться на ноги, как меня подхватили под подмышки и, не опуская меня на землю, слегка приподняли.
— Ты как, малая? Плечо сильно болит?
Я уже собралась было в глаз этому наглому Болеславу зарядить, но он так нежно, я бы даже сказала, няшно, потерся своим носом о мой носик и шепотом сказал:
— Ты уж прости меня. Я тут тебя немного прикусил. Не сдержался.
И улыбнулся.
И кулаки мои разжались. Бить в глаз расхотелось. А бабочки так те вообще хоровод водить внутри
— Да ладно, бывает, — ответила я ему.
А он, кстати, красавчик. Высокого роста, темный шатен, острые, будто нарисованные брови и удивительного чистого цвета серые глаза.
— Ну, вот и ладненько, — он опустил меня на землю, развернул к себе задом и по-хозяйски положил мне руку на здоровое плечо.
А вот это он зря. Я на такое панибратство не соглашалась. С третьего раза мне, все-таки, удалось скинуть его руку. Он, правда, при этом весело фыркнул.
Я осторожно отвернула край футболки и посмотрела на болевшее плечо.
— Да ты псих! — увидев рваную рану, я вскрикнула и стала разворачиваться.
Он с улыбочкой на меня посмотрел, вернул футболку на старое место и сказал:
— Не бойся, до свадьбы заживет.
— Нихон-Чутха! — вдруг рявкнули мне над ухом. — Я что, потом вам персонально должен буду повторять?
Я закрутила головой, поворачиваясь на звук и остолбенела. Точно, папик. Значит, мне не почудилось.
Он яростно сверлил меня глазами, затем повел носом и уставился мне на плечо. Я проследила за его взглядом — все в порядке, ничего не видно. Не подставлять же, жалуясь, Болеслава? Я лучше потом придумаю, как заставить его извиниться. Не даром же маменька моя всегда утверждала, что нет более покладистее мужика, чем виноватый мужик.
Папик с моего плеча перевел взгляд на Болеслава. Еще секунда, и он ему врежет. Но нет, сдержался.
Он ходил вокруг студиусов, сложив руки за спиной, и читал нам лекцию. О том, что мы вели себя крайне легкомысленно и недопустимо. И что будем обязательно наказаны. И так далее, и тому подобное.
Мне стало обидно. Хотя я и понимала, что приоры нас попросту "развели", но все же оправдание нашему походу в клуб было. Мы должны были быть уверенными, что идем ловить преступника. Кстати, о преступнике. Я потрогала рукой свой живот — мой дневник был на месте, надежно спрятанный за поясом шорт.
— Фиса, — позвала я, открыв дневник. Фиса зашелестела страничками.
— Конспектировать будешь? — спросил тихонько Болеслав.
— Ага, и заучивать наизусть. Не мешай.
Я подняла дневник к самому лицу и тихо, так, чтобы никто не услышал, сказала:
— Фиса, а приделай-ка папику крылышки.
Мне пришлось встать на носки, чтобы увидеть за широкими спинами студиусов папика. За спиной у ректора трепыхались полупрозрачные крылья. Так назвать их было, конечно, несерьезно. Так, маленькие крылышки. Размером со страницу моего дневника.
— А ведь у него крылья, — я сказала совсем не громко, помня то, что у оборотней замечательный слух. Так и случилось, сначала
— Может, он вовсе не ректор, а Морфо Аматонте? — я говорила все также тихо, но парни начали перегруппировываться, отодвигая девчонок себе за спины.
— Ты что задумала, мелюзга? — прошипел неизвестно откуда взявшийся белоголовый. Правда, широкое плечо Болеслава моментально прикрыло меня от него.
— Да пусть дети развлекутся. Их и так праздника лишили…
Глава 20. Открой глаза!
Все удовольствие от предстоящей потасовки испортил Феликс. Правда, видя решимость своих новых однокурсников поймать Морфо, я уже десять раз пожалела о своей проделке. Папик, конечно, занудствовал. Но по-настоящему зла я ему не хотела.
Феликс появился из ниоткуда и сразу сорвал со спины ректора затрепетавшие крылышки. Пока Дэн с отвращением вертел их в руках, рассматривал и принюхивался к ним, Феликс заставил студиусов вздохнуть с облегчением.
— Ректор принял решение не сообщать вашим семьям о произошедшем сегодня ночью. И тем не менее, вы все немедленно отправитесь по домам, — он кивнул головой в сторону появившейся бесконечной вереницы двуколок и карет. Только черно-белых шашечек на них не хватало.
— Завтра у вас будет возможность отдохнуть и привести себя в порядок, а в воскресенье я жду всех в спорткомплексе академии. Спортивная одежда обязательна. Не смею больше никого задерживать.
К стоявшим рядом ректору и преподавателю подкатила первая карета. Возничий, привстав, зычно крикнул в толпу:
— Тимиус Бойд и Маркус Лэндс…
Двое оборотней сели в предназначенную для них двуколку, и вскоре исчезли в ночи.
Возничие по очереди подъезжали и выкрикивали имена и фамилии студиусов и увозили их в лоно их семей.
К моему удивлению, Роби и Тэйд уехали без меня. Тэйд попытался было забрать и меня с собой, но получил знатную оплеуху от старшего брата.
И вот вскоре на тротуаре кроме меня, трех приоров, Феликса и Дэна больше никого не осталось. Как не подъезжало больше ни одного транспортного средства.
— Как организаторы этого бедлама, вы явитесь в спорткомплекс завтра. Все трое. Будете отрабатывать свое …безобразие. Не смею вас больше задерживать.
Поняв, что им придется добираться по домам на своих двоих, приоры поспешили уйти. Только Болеслав остановился возле меня и протянул мне руку:
— Пойдем, малАя, провожу тебя домой.
Я не успела ни сообразить, ни ответить что либо, как между нами вклинился ректор.
— Нитхон-Чутху мы доставим домой сами.
Две пары яростных глаз схлестнулись в молчаливой битве. Болеславу пришлось уступить старшему и по возрасту, и по рангу. Несмотря на нежный взгляд, брошенный в мою сторону, я обиделась. Мог бы быть и понастойчивей. А еще приор. Черт знает, что это звание означает. Староста, что ли?