Огненный путь Саламандры
Шрифт:
Мы оба молчали, думая каждый о своем, горестном. Оставлять подругу в беде мне очень не хотелось, было жаль и ее саму, и ее преданного друга, готового сделать все возможное и невозможное, чтобы спасти свою любимую. В том, что этот здоровенный парень любит отважную знахарку, у меня уже не осталось ни малейших сомнений.
— Корн, я сделаю все, чтобы помочь Сцинне, — пообещала я и, немного подумав, добавила: — И, кажется, даже знаю как. Идем.
Мой план был до безобразия прост. Не зря же Сцинна сама дала мне свой амулет, если вдруг
— Сатия, а ты хорошо подумала? — в который уже раз спросил меня Корн, после того как я изложила ему свои нехитрые измышления.
— Нормально подумала, — вздохнула я и снова посмотрела на спящую девушку. Поверить в то, что она всего лишь спит вот уже вторую седмицу, было трудно. Лицо бледное, губы слегка приоткрыты, веки плотно сомкнуты, руки безвольно лежат вдоль тела. Если бы не едва поднимающаяся в такт редким вдохам грудь, я бы ни за что не поверила, что она жива. Мое сердце болезненно сжалось. И ведь из-за меня все!
— Ведьму-отшельницу не так просто найти, — задумчиво напутствовал меня оружейник. — Даже я, при всем моем стремлении и решимости, с трудом бы смог найти дорогу, хоть и примерно знаю, где искать… Уверена, что хочешь пойти одна?
— Ничего, — отозвалась я и не удержалась — прикоснулась кончиками пальцев к руке знахарки. Рука была прохладной и какой-то безжизненной. — Амулет все равно, кроме меня, никого не проведет, а тащить в лесную глушь, где еще неизвестно кто и что водится, спящую девушку — просто безумие. Ты же не оставишь ее здесь одну?
— Конечно, нет!
— Тогда лучше расскажи, в каком направлении хоть двигаться, а там я уже разберусь.
Корн тут же охотно пустился в пространные объяснения, из которых самыми понятными были вполне конкретные указания типа «где-то там», «дальше», «потом туда» и тому подобные. Но самое главное я для себя все-таки уяснила. Во-первых, идти нам не так уж и далеко (по крайней мере, не на другой конец Мира Царств, что уже хорошо). А во-вторых, старушенцию самим искать бесполезно, она сама выйдет к страждущим, была бы на то серьезная причина, а наличие именного амулетика знахарки этой самой причиной как раз является. Так что я могу особо не волноваться и, попав в заветный лес, просто сделать вид, что прогуливаюсь, дышу свежим воздухом.
— Ладно, Корн, я пошла собираться. — Мне с трудом удалось отвести взгляд от Сцинны. — Не буду тянуть время.
И как можно оптимистичнее попыталась улыбнуться оружейнику, но сама почувствовала — получилось не очень.
Перетряхивать вещи оказалось делом не из легким. Куда же засунула амулет знахарки? Помню, что во внутренний карман положила, а вот в чем я уезжала от нее… Все уже перерыла, и не по одному разу. Вот напасть! Одежду по дороге я точно не выкидывала, только продукты испорченные. Не мог же он бесследно пропасть? Или мог? Печально, если в болоте в процессе моего умирания-воскрешения выпал.
Вытряхнув на кровать последние вещи, я потрясла опустевшей сумкой. На пол что-то упало. О! Нашлась пропажа, ура! Правда,
— Какой интересный камушек, — произнес Полоз, неторопливо поднимая и разглядывая на свет сверкающий всеми цветами радуги алмаз. И когда только они вернуться успели?
— Ничего интересного, самый обыкновенный, — зло ответила я. — Дай сюда, не твое, между прочим.
Хотя насчет последнего можно было бы и поспорить, конечно.
— Это как сказать, — усмехнулся он, не спеша выпускать добычу из рук. — Откуда у тебя этот алмаз?
— Какая тебе разница? Клад нашла.
— Неужели? — Полоз нехорошо сощурился и уставился на меня. Его золотые глаза уже начинали метать молнии, вертикальные зрачки сузились от злости, превратившись в еле заметные щелки. — Такую огранку делают только в одном месте, и мне слишком хорошо известно, где именно и для каких целей.
— И что из того? — Я продолжала строить из себя оскорбленную невинность, хотя уже понимала, к чему он клонит. Понимание радовало мало. Если сейчас и прольется чья-то кровь, то только моя. Вот и пришел конец моему путешествию. Я же говорила, что Полоз не такой дурак и рано или поздно обо всем догадается, вот и настал момент истины. Уж что-что, а свои алмазы он в лицо знает, тем более что они лежали в его личной шкатулке. Заточит тебя теперь, Саламандра, муженек в башню темную, запрет замками пудовыми, лишит общения со светом белым, лишь костерок оставит для поддержания нормальной жизнедеятельности. Так тебе и надо. Сама виновата, свободы захотелось. Вот и расплачивайся теперь.
Я уже мысленно смирилась со своей незавидной участью и приготовилась к худшему, но мой муженек превзошел все мои самые смелые и страшные ожидания.
— Теперь я, кажется, знаю, почему ты не хочешь ничего о себе рассказывать. — Он медленно приблизился, гипнотизируя меня змеиным взглядом, и я на собственном опыте поняла, каково это — быть кроликом. — Сдается мне, это ты сама ограбила мою жену и пыталась убить ее, но она удачно от тебя сбежала, и теперь хочешь во что бы то ни стало догнать и устранить несостоявшуюся жертву своих разбойничьих наклонностей? И поджог дома, где ты разыграла благородную спасительницу, очень кстати совпал с твоим приездом туда. Кто ты такая, дивы тебя подери?!
— Что?! — До меня не сразу дошел смысл сказанных им слов. От неожиданного и совершенно абсурдного, с моей точки зрения, обвинения я даже забыла, что уже успела заживо себя похоронить по несколько иной причине. — Да как ты смеешь?!
— Смею! Откуда у тебя эти алмазы?! Они — уже достаточное доказательство твоей вины.
Пальцы Полоза недвусмысленно сомкнулись на моей шее, и через мгновение я оказалась прижатой к ближайшей стене. Рыпаться было бесполезно, это я поняла уже после двух неудачных попыток освободиться. Железная хватка у моего благоверного, как в капкан попала.