Огни эмиграции. Русские поэты и писатели вне России. Книга третья. Уехавшие, оставшиеся, вернувшиеся в СССР
Шрифт:
К этой четверке прибавим Валерию Новодворскую, которая не сбежала на Запад и которую не депортировали, но власть много раз ее жестоко наказывала, а она при этом не прогибалась. А началось ее диссидентство 5 декабря 1969 года, когда 19-летняя студентка Лера отважно разбрасывала антисоветские листовки на праздничном вечере в концертном зале Кремлевского Дворца съездов в честь Дня Конституции СССР.
Заканчивая персоналии 60-х, следует вспомнить и еще одного беглеца. Как там у Лермонтова в поэме «Мцыри»: «Гарун бежал быстрее лани…»
Не гарун, а советский журналист – Леонид Владимиров (Финкельштейн, 1924–2015). Во время войны партизанил, попал в ГУЛАГ. А после войны – журналист, печатался
Алексей Костерин (1896–1968) – не сбежал на Запад. Он один из ярких диссидентов. Писатель, участник Гражданской войны, коммунист. Узник сталинских лагерей. Участник движения за права крымских татар. Вышел из КПСС в 1968-м. Умер в Москве.
Так что есть принципиальная разница между диссидентами и, соответственно, борцами за права человека и просто шестидесятниками, которые не боролись с властью напрямую, а пытались добиться свободы с помощью статей, книг и стихов.
Три слова о шестидесятниках
Есть расхожее мнение, что шестидесятники – истинные ленинцы и боролись они за социализм с человеческим лицом. Это и Юрий Трифонов, и Чингиз Айтматов, и Василий Аксенов, и Булат Окуджава, конечно, Евтушенко с Вознесенским и т.д. О многих шестидесятниках разговор пойдет в книге. Ленин хороший, а Сталин плохой? Какая чушь! Но так многие считали в 60–70-е годы. В статье «Шестидесятники» («ЛГ», 7 августа 2002) писатель Олег Михайлов отмечает, что круг шестидесятников был очень узким и при этом забывают другие знаковые имена: философа-полиглота Дмитрия Ляликова, знатока Фрейда и Юнга; спившегося блистательного прозаика Юрия Казакова; сгоревшего от невозможности проявить себя поэта Анатолия Передреева; погибшего в психушке русского Вийона Сергея Чудакова; рано погибшего Николая Рубцова… «Им было некуда эмигрировать, и они – в большинстве своем – эмигрировали в смерть».
Ну а часть шестидесятников не только выжили, но и преуспели. Короче, у каждого была своя судьба. И у меня, разумеется, тоже, у «неизвестного шестидесятника», как написала одна газета. Мне выпала судьба стать неким летописцем Пименом; хотя бы частицу того, что было, зафиксировать и отразить в книгах…
Валерий Тарсис: свидетель палаты № 7
Забытое, неупоминаемое имя – Тарсис.
Википедия дает сухую справку: Валерий Яковлевич Тарсис (1906, Киев – 1983, Берн). Советский писатель, переводчик, диссидент. А далее хочется изложить своими словами, теплее, эмоциональнее.
Тарсис родился 23 сентября 1906 года. По матери он украинец, по отцу – грек. Коктейль кровей и неординарный мальчик. Отец работал в Баку на нефтяных предприятиях «Братья Нобель». Был арестован советской властью и погиб в лагере. А Валерий жил с клеймом «сын врага народа», но тем не менее окончил среднюю школу, затем историко-филологический факультет Ростовского университета. Специализировался на западноевропейской литературе и защитил кандидатскую диссертацию на тему «Поэзия раннего Ренессанса». Очевидно, в той работе мелькали такие блистательные имена, как Ариосто, Камоэнс, Боккаччо, Эразм Роттердамский, Петрарка… Возможно, Тарсис цитировал строки крупнейшего представителя литературы Возрождения португальца Луиша де Камоэнса:
О, смена встреч, свиданий и разлук!Ты к цели шел усердным пилигримом,Ты верен был, но все уходит дымом.Ни жертв не ценит Время, ни заслуг.По сути, стихи абсолютно не созвучные стране сиятельного социализма. А уж другие строки Камоэнса и вовсе антисоветские:
А в мире столько неполадок,Как будто нас отверг Всевышний сам.Все ясное, обычное, простое,Все спуталось, и рухнули устои.И жизни нет. Жизнь только снится нам.Нет-нет. Это Тарсис уже тогда исповедовал антисоветизм. Какой Камоэнс и кому он нужен? Когда в стране радостно звучит «Шахтерский марш»:
От утра до утраВеют в шахте ветра,Звонкий уголь блестящ и кристален.Мы победу в борьбеОбещаем тебе,Наш отец и учитель наш – Сталин!Уверен: Тарсис таких песен не пел и даже легонько не подпевал. Он весь был устремлен в другую сторону, и неслучайно его первая книга была справочником «Современные иностранные писатели». В 1938-м в «Новом мире» вышла первая повесть – «Дездемона» Работал в 30-е годы Тарсис редактором в престижном издательстве «Художественная литература» – «Худлите», как тогда говорили. Тарсис владел шестью иностранными языками и много переводил. Переводческая поденщина. Переводил, в частности, Лао Цзы.
В Отечественную войну был корреспондентом армейской газеты. Участвовал в Сталинградской битве, был ранен и около года пролежал в госпитале. После войны Тарсис окончательно расстался с иллюзиями насчет того, в какой стране живет. Увы, несвободной. Вступил в конфликт с властями, добивался разрешения покинуть СССР еще в 1961 году.
«Он опускался по лестнице разочарований и, куда ни направлял свой взгляд, всюду видел ложь, фальшь, произвол и хамство» (Вл. Батшев. Журнал «Столица», 26-1992). Тарсис писал каждый день. Писал и складывал написанное в ящик стола. Рукописи фотографировал и тайно отправлял за границу. Он понимал: то, что он пишет, никогда не увидит свет в СССР. Тарсис не скрывал от близких и знакомых своих тайных желаний печататься «там». Кто знал об этом, пугались, другие посмеивались, третьи крутили пальцем у виска, мол, совсем спятил. Тарсис остался верен себе, он обратился к западным издательствам, и одной из первых книг за кордон попала повесть «Сказание о синей мухе».
Когда власть узнала о выходе книг Тарсиса на Западе, она крайне возмутилась. Хрущев лично распорядился, чтобы этого «пачкуна и хулителя нашей прекрасной страны» отправили в психбольницу имени Кащенко. Произошло это 23 августа 1962 года и вызвало на Западе волну возмущения: за что? За непонравившиеся книги? И многие ужаснулись повторению истории с Чаадаевым: в царское и в советское время, кто критикует власть, тот сумасшедший?
Общественность Запада заставила советское правительство в марте 63-го выпустить якобы сумасшедшего писателя из психушки. Валерий Тарсис, находясь, разумеется, в здравом уме и памяти, тут же объявил о своем выходе из КПСС и из Союза писателей СССР. А свое семимесячное пребывание в психбольнице красочно изложил в повести «Палата № 7».
Совпадение или нет, но в 1966 году Владимир Высоцкий написал «Песню о сумасшедшем доме»:
Сказал себе я: брось писать, -но руки сами просятся…И примечательные строки в «Песне»:
Вчера в палате номер семьодин свихнулся насовсем –кричал: «Даешь Америку!..»Валерий Тарсис предпочел Швейцарию, но это произошло позднее.
Но вернемся к книге Тарсиса. Изданная на Западе «Палата № 7» произвела эффект разорвавшейся бомбы. До этого за рубежом не знали, что психиатрию в Советском Союзе превратили в карательную и использовали для политических целей. Одна из английских газет написала: «Из «Палаты № 6» Россия перешагнула в «Палату № 7».