Огни мёртвого города

Неверов Александр Сергеевич

Вот, Борис. Сегодня утром отряд Иваныча сменил локацию, перебравшись на берег Волги, в здание гостиницы у подножия Мамаева Кургана. Перед отъездом с завода, Костя коротко простился с товарищем, с которым вчера столько всего пережил. Несмотря на то, что Борис расставался весьма душевно и пообещал, что они обязательно встретятся, у Кости это оставило не лучшие эмоции. Он вдруг понял, что их

вчерашние приключения, это для него большое событие, где он несколько раз, что называется, заново родился. А для Бориса это лишь один из эпизодов его героической жизни. Подумаешь, потратил день, чтобы провести тупого балбеса из точки А в точку Б…

Или вот, Иваныч с Никитичем. Его командир вчера не сидел сложа руки. Где-то нашел список квартир, в которых могут быть ценности. Как понял Костя, часть этого списка пришла прямиком из показаний ходоков и прочей сволочи, которая попалась в руки к партизанам за прошедшие дни. Теперь, перед окончательным оставлением города, надо было проверить все эти адреса и собрать максимум ценностей.

Сейчас в его отряде — десяток человек. Командир, конечно же, не Костя, а некто Владик, вроде бы толковый парень, с большим боевым опытом, приобретённым за последние дни. Сейчас он на крыше здания, через беспилотник осматривает дальнейший путь. Костя же здесь "главный по ценностям" и решает что брать, что оставить, и единственная его "власть" — это принять решение, когда возвращаться на базу. Такое положение парня полностью устраивает.

Никитич же, тоже сейчас где-то неподалёку. От Волги до железной дороги около километра и старик со своим отрядом, которым командует Роман, потрошит сейфы и заначки где-то там, в заполотновской части центрального района.

Подумав про железную дорогу, Костя опять вспомнил про Бориса и его группировку. По словам товарища перед отъездом, они там опекали какую-то подозрительную группу наёмников, которые зачем-то захватили здание вокзала "Волгоград-2". Отправившись к Первому они собирались как-то разобраться с этими наёмниками, после чего поступить под командование Градова…

Костя ещё раз посмотрел вниз.

"— Странная ситуация, — подумал он. — И жить не хочется, но и вниз сигать, тоже неохота".

Тут не боязнь смерти. Нет!

Таким поступком сразу же подведёшь Иваныча. Да и главное командование. Ещё раз вспомнился лысый Градов и его тёплые слова на могиле дяди. Хотя Костя и подозревал, что все эти слова, про будущие свершения и борьбу, были сказаны только для утешения, в память о дяде, но парню всё равно было приятно, что самый главный командир говорил так ласково с ним.

Прыгнув с балкона вниз, сразу же перечеркнёшь всякую хорошую память о себе и сильно нагадишь на память дяди Юры. Хорош племянник! Думали, что он, если не продолжит дело дяди, то хотя бы стараться будет, а он взял и с балкона сиганул…

Тогда как быть?

Жить?

А смысл?

Он вспомнил о своём проекте, открытия фирмы за границей. Сейчас, после смерти дяди и других виденных смертей, этот проект ему показался сущим ребячеством. Нет, идея неплохая и очень даже возможно, работоспособная, но после всего, что пережил, покидать страну, оставляя остальных барахтаться в здешнем дерьме, как-то не очень порядочно… Костя только сейчас понял людей, которые под страхом ареста или смерти отказывались покидать Родину…

Парень вздохнул.

"— Нет! — решил Константин. — Бежать от суровой действительности — не выход. Буду как другие. Выпью эту чашу горечи, так сказать, до дна. Буду делать, что должен, а там, будь, что будет!"

Он вдруг вздрогнул от звука за спиной. Что-то стальное упало на пол. Раздался смех. Через несколько секунд сверло опять взвыло.

"— Чего-то они долго возятся", — подумал Костя.

В тех квартирах, которые они уже посетили сегодня, парни вскрыли сейфы, что называется, "на раз-два", затратив считанные минуты. А тут они уже более получаса сидят.

"— Ладно, — подумал Костя, бросив взгляд на зелёную волжскую пойму, простирающуюся до горизонта. — Пойду, посмотрю, чего они там копаются".

Развернувшись, он покинул балкон.

По небу лениво плыли тучи, в разрывах которых то и дело показывалось солнце. Внизу же, по-прежнему медленно несла к морю свои воды великая, некогда русская, а ныне — ничейная река.

Конец первой книги