Огни на реке
Шрифт:
Нюра попросила у Елены Ивановны разрешения в село не являться — все равно отряд должен прийти к домику бакенщика, который будет отправным пунктом.
Утром Нюра варит обед, а Костя свободен. Он бродит по луговине, ловит кузнечиков и стрекоз: самых лучших он отдаст в школу для коллекции, остальных подарит Лельке — она любит всяких букашек.
Издали Костя замечает, как на противоположном откосе Гремячего яра показывается маленькая фигурка, быстро сползает, скатывается вниз. Он долго ждет, пока фигурка покажется на этой стороне — кто может идти к
Там, на дне, барахтается Егорка. Прорезанные водой подмывы ступеньками сбегают вниз. Они почти в Егоркин рост, и, для того чтобы взобраться на каждую такую ступеньку, Егорка сносит комья глины в кучку, становится на нее, ложится на ступеньку животом, забрасывает ногу и, взобравшись, снова собирает комья глины, чтобы преодолеть следующий барьер. Он уже взмок, весь перепачкался глиной, но упрямо лезет вверх.
— Егорка, ты куда? Давай я тебе помогу! — кричит Костя.
Егорка поднимает голову, пыхтя и отдуваясь смотрит на Костю, но долго не отвечает.
— Я сам! — произносит он наконец и опять принимается за работу.
Костя ложится на землю и, свесившись, наблюдает за ним.
Егорка устал, комья глины под ногами у него разъезжаются, крошатся, ему приходится отыскивать новые. В довершение всех бед сверкающая перламутровая пуговица его отрывается, катится на дно яра, и лишенные единственной опоры Егоркины штанишки ползут вниз.
— Эй, герой! Штаны потеряешь! — хохочет Костя.
Егорка не отвечает. Зажав в кулаке пояс штанов, он сползает вниз за пуговицей. Карманов у него нет, девать ее некуда, в руке она мешает. После некоторого раздумья он впихивает ее за щеку и снова карабкается наверх.
— Так ты до вечера не вылезешь. Погоди, — говорит Костя.
Он сбегает вниз и подсаживает Егорку со ступеньки на ступеньку.
Взобравшись наверх, Егорка вынимает из-за щеки пуговицу и независимо говорит:
— Кабы не пугвица, я бы сам… Подумаешь!
— Да куда ты идешь?
— Треба, — коротко отвечает он и направляется к домику бакенщика.
— Горка-Егорка! — всплескивает руками Нюра, увидев его. — Ты зачем? А извозился-то! Где ж твоя пуговица?
— Вот, — разжимает кулак Егорка, придерживая другой рукой сползающие штаны.
— А ну, снимай! — командует Нюра. — Иди мойся, а я пришью.
Егорка послушно раздевается — Нюре он доверяет больше, чем Косте, идет мыться, а Нюра вытряхивает из его одежонки глиняную пыль, пришивает пуговицу.
— Это он с нами прилаживается. Ох и задаст ему Тимка, как увидит!.. Ты что, с нами хочешь? — спрашивает Нюра.
— Ага, — не оборачиваясь, отвечает Егорка.
— Тебя не возьмут, ты маленький.
— А я все одно поеду! — упрямо говорит Егорка и надувается.
— Ладно, не надувайся. Идем поедим, а то нам скоро ехать надо.
Егорка беспрекословно идет следом и ест все, что подставляет ему Нюра. Он внимательно и неторопливо оглядывает все вокруг и слушает, но в то же время в нем непрерывно идет напряженная
Если в такую минуту его спрашивают о чем-нибудь, он выпучивает глаза и, не понимая, переспрашивает;
— Кого?
Костя и Нюра смеются, им обоим Егорка нравится. Нравится он и Ефиму Кондратьевичу.
— Самостоятельный мужчина, — усмехаясь, говорит он.
Возле Гремячего яра трубит горн, рокочет барабан. Нюра и Костя бегут навстречу отряду.
Впереди отряда шагает большелобый мальчик. В вытянутых руках он держит флажок.
— Это наш председатель совета отряда, Митя Дымко. Умный — просто ужас! Он как начнет говорить, всех забивает! — сообщает Нюра Косте. Здравствуйте, Елена Ивановна! Нам можно в строй, Елена Ивановна?
Они пристраиваются в хвост колонны.
Возле дома колонну встречает Ефим Кондратьевич. Костя и Нюра рассказали ему о специальном задании, но он, оказывается, знал о нем еще раньше: накануне он был в селе, и председатель колхоза договорился с ним, чтобы он присмотрел за рубкой и обеспечил перевозку ребят и лозы.
— Здравствуйте, Ефим Кондратьевич! Вы поможете нам переправиться? спрашивает Елена Ивановна.
— Мое почтение! Помогу, а как же. Вам одной на реке с этой командой трудно будет.
Строй рассыпается. Нюра подбегает к Тимофею:
— А к нам знаешь кто прибежал? Егорка ваш.
— Ну! — встревожено вскидывается Тимофей.
— Ага. Я, говорит, с вами поеду…
— Вот я ему "поеду"!
— Тато, а где Егорка?
— Да тут все время вертелся.
Тимофей, Нюра, а потом чуть не весь отряд начинают искать, но не находят — Егорка исчез.
— Что ж мы зря ищем, время теряем? — рассудительно говорит Митя Дымко. — Он, наверно, испугался, что ему попадет, и убежал.
— Ну да, испугаешь его, настырного!.. — недоверчиво тянет Тимофей.
Однако Егорки нет, и Елена Ивановна предлагает садиться в лодки. Их две. В меньшую на весла садятся старшие мальчики — с ними поедет Елена Ивановна. Большую должен вести Ефим Кондратьевич, и туда, ойкая и тараторя, забираются девочки. Одна из них проходит на нос, но только усаживается на широкую и длинную скамейку и опускает ноги вниз, на ворох стеблей привянувшего аира, как тут же с визгом вздергивает их и кричит:
— Ноги! Ноги!..
Никто ничего не понимает, но Тимофей догадывается сразу. Расталкивая девочек, он бежит на нос и из-под скамейки вытаскивает за ноги Егорку. Тот упирается, цепляется руками за весла, скамейку, но Тимофей молча и сердито отдирает его пальцы и тащит на берег.
Сначала все смеются, но лицо Егорки выражает такое отчаяние, он с такой мольбой переводит глаза с одного на другого и — видно по всему — так оглушительно сейчас заревет, что всем становится его жалко.
— А может, возьмем его, Елена Ивановна? — нерешительно спрашивает Нюра. — Мы за ним приглядим. Да, девочки?