Огни Небес

Джордан Роберт

Некоторое время Ранд лежал под одеялами, согревая постель теплом своего тела. Как в одном и том же месте может быть так жарко днем и так холодно ночью? Подобное было выше его понимания. Сунув руку под куртку, он ощупал незаживающий рубец на боку. Со временем эта рана, которую Морейн так и не сумела до конца Исцелить, доконает его. Ранд был уверен — в ней его смерть.

Кровь его на скалах Шайол Гул. Так гласят Пророчества.

Нет, не сейчас. Не буду думать об этом нынешней ночью. У меня еще есть немного времени. Но если теперь печати можно соскрести ножом, будут ли они держать так же крепко, как раньше?.. Нет. Не сегодня.

Под одеялами стало теплее, и Ранд поерзал,

устраиваясь поудобнее безуспешно. Надо бы помыться, сонно подумал он. А Эгвейн сейчас, наверное, в той палатке-парильне. То и дело, когда сам Ранд залезал в такую палатку, вместе с ним туда пытались войти несколько Дев — они чуть по земле от хохота не катались, когда он настойчиво не пускал их внутрь. Кто бы знал, как неудобно раздеваться и одеваться в клубах жаркого пара!

Наконец пришел сон, а вместе с ним — надежно защищенные сновидения, куда нет доступа ни Хранительницам, ни кому другому. Но от своих мыслей разве спрячешься?.. Три женщины постоянно вторгались в его сны. И вовсе не Изендре — не считая того короткого кошмара, едва не разбудившего его. Ранду снились то Илэйн, то Мин, то Авиенда. Снились и порознь, и вместе. Одна Илэйн смотрела на него как на мужчину, но все трое видели в нем человека того, кто он есть. Не считая того кошмара, все его сновидения были приятными.

Глава 5

У ХРАНИТЕЛЬНИЦ МУДРОСТИ

Хоть Эгвейн и стояла в самом центре шатра, вплотную к маленькому очагу, она дрожала от холода, наливая воду из объемистого чайника в большой, с голубыми полосками тазик. Полог палатки она опустила, но холод просачивался сквозь настеленные в несколько слоев многоцветные ковры, а тепло от очага будто уносилось прочь через дымовое отверстие в крыше, оставляя после себя лишь запах горящего кизяка. Зубы девушки так и норовили сорваться на дробь.

Поднимающийся над водой пар начал понемногу рассеиваться, поэтому Эгвейн обняла саидар, — на миг — и направила Огонь, подогревая воду. Наверное, Эмис или Бэйр могут мыться и холодной водой, хотя они обычно парились. Ну, я не такая выносливая, как они. Я же не в Пустыне росла. И не собираюсь замерзнуть насмерть, моясь холодной водой, если мне того не хочется. Но чувство вины не покидало девушку, пока она намыливала мочалку пахнущим лавандой мылом, которое купила у Хаднана Кадира. Хранительницы Мудрости никогда не требовали от нее чего-то такого, но у нее возникло чувство, будто она их обманывает.

Отпустив Истинный Источник, девушка с сожалением вздохнула. Даже ежась от холода, она тихонько посмеялась над своей глупостью. Удовольствие от наполняющей ее Силы, восхитительный поток жизни и восприимчивости ко всему окружающему — вот в чем таилась опасность. Чем больше зачерпываешь саидар, тем больше хочется, и, если не приучить себя к самодисциплине, есть угроза зачерпнуть больше, чем сумеешь удержать, тогда или погибнешь, или сама себя усмиришь. А тут уж не до смеха.

Это один из твоих крупных недостатков, строго выговаривала себе Эгвейн. Тебе всегда хочется сделать больше, чем тебе полагается. Лучше бы тебе помыться холодной водой, глядишь, и научишься самодисциплине. Только столь многому нужно и хочется научиться, что целой жизни не хватит. Ее наставницы всегда отличались осторожностью, и Хранительницы Мудрости, и Айз Седай в Башне; а ведь было так сложно удержаться, когда девушка знала, что во многих отношениях уже превзошла их. Они ведь не понимают, сколь на многое я способна.

Порыв обжигающе-морозного воздуха ударил Эгвейн, дым от очага закружился по палатке; женский

голос произнес:

— Если вы позволите...

Эгвейн вздрогнула, пронзительно взвизгнула и только потом сумела выкрикнуть:

— Закрой! — Она крепко обхватила себя руками, чтобы не прыгать от холода. — Входи или выйди, но только закрой!

Столько усилий, чтобы согреть палатку, и теперь Эгвейн с головы до пят в гусиной коже!

Облаченная в белое женщина на коленях вползла в палатку и опустила полог. Взор у нее был потуплен, руки смиренно сложены — точно так же она вела бы себя, если бы Эгвейн не крикнула на нее, а ударила.

— Если вы соблаговолите, — негромко промолвила женщина в белом, — Хранительница Эмис послала меня, чтобы я отвела вас в палатку-парильню.

Жалея, что не может с ногами залезть в огонь, Эгвейн тихонько застонала. Испепели Свет Бэйр и ее упрямство! Если бы не эта беловолосая старуха Хранительница, они расположились бы в городских домах, а не жили в палатках на окраине города. И у меня бы была комната с подобающим камином. И дверь! Она готова была биться об заклад, что Ранду не приходится мириться с тем, что к нему когда угодно входят все, кому не лень. Ранд, этот проклятый Дракон ал Тор, щелкнет пальцами, и Девы носятся вокруг, точно прислужницы. Спорю, они отыскали для него настоящую кровать, и спит он не на тюфяке, брошенном на голую землю. Эгвейн была уверена, что Ранд каждый вечер принимает горячую ванну. Наверняка Девы ведрами таскают ему в апартаменты горячую воду. Готова спорить, они даже сыскали для него добрую медную ванну.

Эмис и даже Мелэйн поддались было на предложения Эгвейн, но Бэйр притопнула ногой, и они тут же с ней согласились, точно гай'шайн. Эгвейн предположила следующее: раз Ранд принес столь много перемен, Бэйр вознамерилась поддержать те старые обычаи, какие сумеет. Но девушке хотелось, чтобы Хранительница выбрала что-то иное и выказывала свою несговорчивость не в отношении прежних порядков.

Отказаться от приглашения и мысли не возникало. Эгвейн обещала Хранительницам забыть, что она Айз Седай, — обещание легко выполнимое, поскольку она и не была Айз Седай, — и делать в точности то, что ей скажут. С этим обстояло хуже: Эгвейн давно покинула Башню и опять привыкла быть хозяйкой самой себе. Но Эмис прямо заявила ей: хождение по снам опасно, даже когда узнаешь, что ты намерена делать, а коли ничего не понимаешь, то и подавно. Если Эгвейн не будет подчиняться в реальном мире, они не могут положиться на ее готовность подчиниться во сне и поэтому не возьмут на себя ответственность за нее. Потому-то Эгвейн и работала по хозяйству вместе с Авиендой; с подобающим лицом и со всем смирением, на какое была способна, принимала наказания; скажи Эмис, или Мелэйн, или Бэйр «лягушка», и она бы запрыгала. Если, конечно, можно так выразиться, поскольку никто из Хранительниц лягушку в глаза не видел. Нельзя сказать, чтобы они требовали от меня чего-то большего, чем принести им чаю. Нет, сегодня чай им подаст Авиенда.

Эгвейн подумала, не надеть ли чулки, потом просто сунула ноги в туфли. Крепкие туфли, подходящие для Пустыни; пожалуй, она немножко сожалела о мягких шелковых туфельках, какие носила в Тире.

— Как тебя зовут? — спросила Эгвейн, стараясь быть приветливой.

— Ковинде, — последовал покорный ответ.

Эгвейн вздохнула. Она все пыталась вести себя с гай'шайн дружелюбно, но взаимностью они не отвечали. Привыкнуть к слугам у Эгвейн не было возможности, хотя, разумеется, гай'шайн и не были слугами в точном смысле этого слова.