Огни у пирамид
Шрифт:
— Великий Царь Царей, мой повелитель не расположен делать такую дорогостоящую работу. Глупая женщина, что обманом занимала место настоящего царя, просто тешила свое самолюбие. Никакой пользы для страны от этого канала не было, а потому великие цари Египта забросили его и не восстанавливали более, — с достоинством говорил посол.
Вместо царя беседу вел хазарапат Хидалу. Для повелителя немыслимо было говорить лично.
— Мы предлагаем великому фараону Тахарке оценить ожидаемые выгоды, — соловьем разливался Хидалу. — К вам пойдут корабли из Синда и Шумера, ведь морской путь проще и дешевле, чем везти товары караванами. Вы же, в свою очередь, тоже
— Хвала Богам, Египет достаточно богат, о Великий Царь. Но почему вы перестали закупать наш папирус? Сотни семей потеряли источник существования, и они бедствуют.
— Папирус нам более не нужен, — отрезал Хидалу, — у нас есть другой материал для письма. Ты получишь его образец. Давай все-таки вернемся к каналу. Сотни купцов из финикийских и шумерских городов придут к вам торговать. Поплывут купцы из Синда и более дальних земель, и затраты на его строительство казна вернет примерно за десять лет. Согласитесь, выгоды огромны. И еще! В случае неурожая в Египте через этот канал поплывут корабли с зерном из Вавилонии, и ваш народ не будет умирать от голода, — выложил козырь Хидалу. — Ведь все ваше царство зависит от того, насколько большим или малым будет разлив Нила.
— Великие боги берегут людей Египта, — высокомерно сказал посол, раздувая широкие ноздри. — Тысячи лет стоит страна, и простоит еще тысячи.
— Ну что же, мы закончим на сегодня, — устало сказал Хидалу. — Мы встретимся завтра наедине. Великий царь услышал то, что ему было необходимо.
Посол удалился, оставив дары, а Ахемен задумчиво сказал:
— Что думаешь, брат? Тяжело будет. Расстояния огромные, народу много, жрецы могущественные. Увязнем мы там надолго. А купцы уже приступом скоро дворец возьмут, канал этот проклятый хотят. Может, зря ты его отыскал?
— Не зря, нужен он. А Египет все равно придется забирать, — упрямо сказал Пророк. — Не сейчас, так позже. Тахарка на глазах крепнет. Мы не можем такую опасность у своих границ иметь. Да и богатая земля, сам знаешь. В Нубии золото добывают, а оно нам ой как нужно.
— Да, прав ты. Ни к чему нам такие соседи. Да еще и упрямые, как ослы. Начнем понемногу поход готовить. Харраш, посылай своих людей в Египет. Чтобы через полгода все, как на ладони, было.
— Слушаюсь, повелитель, — склонился в поклоне Умножающий Доходы Империи.
А посол богоподобного фараона Тахарки сидел в это время в своих покоях и листал книгу сказок, подаренную ему хазарапатом. Читать нубиец не умел, но картинки рассматривал жадно. И понял тогда посол, почему проклятые персы папирус перестали закупать. Потому что не нужен он им более. На папирусе такую красоту сделать никак не получится.
Глава 2, где Пророк чуть не вернулся назад.
Пять лет назад. Недалеко от Ниневии, Империя. 1 год от основания. Год 691 до Р.Х., которое уже никогда не наступит. Месяц Нисан.
После оглушительной ничьей, которая закончилась смертью Великого царя Синаххериба, задушенного Ахеменом, последнего утащили в шатер. Там его уже ждала врачебная бригада, приготовившая инструмент и нити из прокипяченного шелка. Ранение было серьезным, но не проникало в брюшную полость. Кровотечение остановили, мышцы и кожу зашили послойно, а царю запретили вставать. Тот попробовал было возмутиться, но главный лекарь уверил его, что лучше пусть его постигнет немилость царя, чем придется разбираться с великим Пророком, за которым уже
— Арда-Мулиссу и Арад-бел-ит! — сказал Ахемен, не вставая с ложа. — Ваш отец был великим воином и правителем. У нас с вами состоится отдельный разговор, но я жду Заратуштру из Вавилона, за ним уже послали. Не считайте, что мои слова были сказаны впустую. Нужно подождать.
— Спасибо, повелитель, — сказал Арда-Мулиссу. — Мы не держим зла. От нашего великого отца в какой-то момент отвернулись боги, но он погиб, как лучший из воинов. Мы просим похоронить его с царскими почестями, он их заслужил.
— Да будет так! — сказал Ахемен. — Ваш отец будет похоронен так, как и положено великому царю. Ваши достойнейшие матери тоже будут окружены почестями, как и подобает царицам.
Сыновья Синаххериба молча поклонились.
— За вашим братом Ассархаддоном уже послали? — поинтересовался царь.
— Да, повелитель, — ответил Арад-бел-ит. — Сразу же.
— Хорошо. Хумбан, докладывай.
— Повелитель, в обеих армиях погибло около десяти тысяч человек. Еще столько же ранено. Многие не выживут. Расход стрел и дротиков огромный, погибло и искалечено около тысячи коней. Сколько посечено доспехов, шлемов и щитов, я даже и сказать не берусь. Много, государь, очень много. Мастерским в Сузах не один год работать надо, чтобы тот запас восстановить.
— У нас теперь ассирийские мастерские есть, — усмехнулся царь, — и у нас теперь есть железо. Царь Урарту где?
— Он ожидает, повелитель, — сказал хазарапат.
— Зови!
В шатер вошел Аргишти второй. Он с пугливым любопытством оглядел шатер, где за одним столом сидели ассирийские и персидские военачальники, уже перемешавшись между собой. Они вчера все вместе знатно надрались, и уже были почти друзьями. Почти…Для настоящей дружбы нужно было не пить, а воевать вместе, и это все понимали. Тем не менее, и Туртан, и Великий Глашатай, оказались нормальными мужиками, без закидонов, которые, как и все тут, воевали лет с пятнадцати и бойцами были отменными. И сейчас элита Империи благоухала могучим выхлопом, приводя в смятение самого царя, которому лекари пить пока не разрешали. Оставалось просто завидовать, что он сейчас и делал.
Урарту давно пережила свои лучшие годы, и в нашей реальности ей оставалось существовать от силы пару десятков лет. Горная страна, зажатая между Ассирией и киммерийцами, была обречена. Всего шестнадцать лет назад жуткие всадники с длинными мечами и дальнобойными луками наголову разгромили войско Урарту, превратив цветущую землю в пепелище. А десятилетиями до этого отважные горцы резались с Саргоном вторым, а до него — с царем Тиглатпаласаром. Царь Аргишти был весьма неглуп, потому и сумел спасти свой народ от истребления, и даже смог воспользоваться плодами наступившего затишья. Ничего хорошего от этой беседы он не ждал, и был готов умереть. Он не видел ни одной причины, по которой победителю нужно было сохранять ему жизнь. Царь гордо поднял голову и смело посмотрел в глаза новому повелителю вселенной.