Огонь и пепел
Шрифт:
— Ты совершил огромную ошибку, парень. Я надеру тебе задницу, а потом ты посмотришь, как я вобью манеры в…
Послышался звон стали, и нечто серебряное мелькнуло в воздухе, и мгновение застыло. Солдат стоял на коленях, опираясь одной рукой о землю, а другой удерживая дубинку. Его глаза стали огромными, когда он взглянул на штуку, что прижалась к мягкой плоти его горла. Солдат видел собственное отражение в длинном тонком лезвии катаны Бенни Имуры.
— Послушай меня, — сказал Бенни, и было совсем не важно, что голос переполняли эмоции, и он то и дело срывался на всхлип. — Ты ничего со мной не сделаешь. И ты ничего не сделаешь с…
— С чем? Это монстр. Это мерзость.
Бенни прижал кончик
— Это не монстр, — сказал Бенни. — И у него есть имя.
Солдат ничего не ответил.
Бенни усилил давление.
— Произнеси его имя.
Лицо солдата покраснело от ярости.
— Произнеси, — рыкнул Бенни голосом, которого сам никогда не слышал. Грубым, жестоким, злым. Не оставляющим выбора.
Солдат произнес имя.
Он выплюнул его изо рта, словно у него был неприятный вкус.
— Чонг.
Бенни убрал меч, и солдат стал поворачиваться, но лезвие блеснуло в тени и снова остановилось, острое как бритва, прямо у горла мужчины.
— Я вернусь завтра, — сказал Бенни тем самым отвратительным голосом. — И через день, и на следующий после этого день. Если я увижу хоть один синяк на теле моего друга, если ты или любой из твоих друзей навредите ему… тогда вам придется волноваться не только о монстрах в клетках.
Солдат сердито смотрел на Бенни непроницаемым взглядом.
— Ты выжил из ума, парень.
Бенни почувствовал, как губы изгибаются в улыбке, но судя по выражению лица солдата, она была безумной.
— Выжил из ума? Ага, — сказал Бенни. — Скорее всего, так и есть.
Бенни отступил назад и опустил меч. Он повернулся спиной к солдату и подошел к клетке. В этот раз он стоял на достаточном расстоянии.
— Мне жаль, Чонг, — проговорил он.
Слезы бежали по щекам Бенни. Он заглянул в эти темные глаза в поисках хоть каких-нибудь следов человека, которого знал всю жизнь. Сообразительный, очень умный, с приятным характером. Если Чонг был жив, то все это еще должно быть в нем. Где-то там. Бенни наклонился поближе, желая отыскать во взгляде существа хоть намек. Он мог бы справиться с этим ужасом, существуй хоть малейший шанс, что Чонг всего лишь отстранен от контроля над своим сознанием. Как бы пугающе это ни звучало, это означает, что, возможно, существует какое-то решение, спасение.
— Давай, придурок, — прошептал Бенни. — Дай мне хоть что-то. Ты умнее меня… ты найди меня. Скажи что-нибудь. Все что угодно…
Серые губы существа поднялись над влажными зубами.
— …голоден…
Единственное слово. Слюна текла по его подбородку и капала на покрытый соломой пол клетки.
— Знаешь, он и не мертв, — сказал Бенни солдату.
Солдат вытер струйку крови на горле.
— Он не жив.
— Он. Не. Мертв, — Бенни четко произнес каждое слово.
— Да. Конечно. Как хочешь, парень.
Бенни снова опустил меч в ножны, повернулся и прошел мимо охранника, через железную дверь, вверх по каменным ступеням в суровую жару утра Невады.
Три недели назад мы были на войне.
Думаю, это была религиозная война. Типа того. Священная война. Хотя кажется странным писать эти слова.
Сумасшедшая женщина матушка Роза и еще более безумный святой Джон учредили религию и назвали ее Церковью Тьмы. Они поклонялись одному из древних греческих богов смерти Танатосу. Почему-то они вбили себе в голову, что эпидемия зомби — намеренная попытка их бога стереть с лица земли все человечество. Они считали любого выжившего богохульником, идущим против воли их бога.
Поэтому люди Церкви Тьмы решили, что должны закончить план
Жнецы планировали убить себя, когда дело будет сделано.
Безумно, да?
По словам Бунтарки, нашей новой подруги, которая (без шуток) дочь матушки Розы, жнецы убили около десяти тысяч людей.
Десять тысяч.
Множество жнецов погибли в большой битве. Джо убил их с помощью реактивной установки и другого оружия, которое мы нашли в разбившемся самолете. Джо хороший парень, но смотреть, как он расправляется с убийцами… это безумно. Это было неправильно в любом случае.
Но все же… какой у него был выбор?
Хотела бы я, чтобы в этом мире все еще был смысл.
3
Мужчина по имени святой Джон шел вдоль дороги, укрытой тенями живых дубов и сосен. Деревья были необычно сухими для этого времени года: жертвы засухи, вытягивающей жизненно необходимые соки мира. Святому, однако, было все равно. Это был еще один способ его бога не дать жизни продолжаться в мире, больше не принадлежащем человечеству. Святой Джон ценил утонченность и внимание к деталям.
Его армия растянулась позади, мужчины и женщины в черном с белыми ангельскими крыльями спереди на рубашках и красными полосками ткани позади. Их головы были аккуратно обриты и покрыты татуировками цветов и виноградных лоз, кусающихся насекомых и хищных птиц. Маршируя, жнецы Церкви пели песни о Тьме и конце страданий. Гимны вечной тишине, где боль и унижение больше не имеют власти.
Святой Джон не пел. Он двигался, сложив руки за спиной и склонив голову в размышлениях. Он все еще мучился из-за предательства матушки Розы. Но его дух поддерживало знание того, что сестра Сан и брат Питер — два верных человека из Совета скорби, — неустанно работали над служением их богу. Они зажгут пламя, которое уничтожит инфекцию человечества.
Когда они трудились в Неваде, чтобы начать этот пожар, святой Джон провел основную часть армии жнецов по пустыням и лесам, пустошам и горам, в поисках девяти городов — девяти крепостей богохульства и зла. До вчерашнего дня он не знал пути. Но они встретили путешественника, который рад был поделиться знанием о тех городах. Сначала он колебался, делиться ли, но после некоторого поощрения он был готов прокричать все, что знал.
Первый из городов назывался Хейвен, что значит «гавань». Такое же неудачное и наивное наименование, как и Убежище.
Второй город назвали Маунтинсайдом.
Святой Джон слушал песни жнецов, панихиду, что твердили сорок тысяч голосов, и, удовлетворенный, шел вперед.
Во тьме, за рядами жнецов, двигалась вторая, большая армия. Та, которую не нужно было кормить, та, которая не уставала, которой нужны были лишь свистки для собак, чтобы двигаться, и специальные красные ленты, чтобы контролировать аппетит.
Но по-своему они тоже пели. Не гимны или оды, состоящие из слов. Их песни, звучащие тысячами мертвых голосов, были неумолимым голодным стоном, пока армия живых мертвецов шла на войну под лозунгом бога смерти.
4
Солнце висело над пиками гор на востоке, словно шипастая корона света. Бенни закрыл глаза и повернул лицо к свету, впитывая его жар. В зоне ожидания было слишком холодно. Бенни никогда раньше не имел дела с кондиционерами, и не был уверен, понравилось ли ему. Было приятно чувствовать солнечный свет на лице, груди и руках. Днем он будет охотиться за кусочком тени, но сейчас уходить не хотелось.