Огонь твоего сердца
Шрифт:
Гномиха закатила глаза, но на удивление спорить не стала.
— Демоны — самый воинственный народ, — продолжила она рассказ. — За всю историю не было и века, чтобы Огненное жило в мире.
— Что ты брешешь все время? — разошелся муженек. — Вон Реаркадаш правил?
— Правил, — кивнула Синма.
— Войны были? — спросил гном.
— Так эта… — гномиха задумалась, а потом и вовсе разозлилась. — Не лезь в разговор, дурень старый. Ишь какой! Уши навострил, и слова супруге не дает молвить.
Кирий забубнил в привычной для него
— Первые пятьсот лет правления короля Реаркадаша может и было спокойно. Не до войн с соседями было, он ведь о своих землях заботился. Порядки наводил. И навел. Суровый правитель был, но справедливый.
— Он умер? — догадалась я.
— Да, — кивнула Синма. — Триста лет назад, кажется. Хворь его одолела, а сын его, Фатул этот треклятый, как раз к правлению подрос.
— Этот как?
— Дак двести годов ему исполнилося. Только из пеленок вылез, и сразу корону на голову надел.
Я попыталась себе представить двухсотлетнего «малыша», который только вылез из пеленок, и сделала выводы, что либо они все здесь спятили, либо я. Это их времяисчисление просто нечто.
— Интересно, а мне сколько лет дадут? — прошептала про себя, но гномиха услышала и сразу дала ответ:
— Молодая ты еще. По взгляду вижу. Лет триста, не больше.
Я в шоке округлила глаза и нервно хмыкнула.
— Ну, спасибо.
— Ты дальше рассказывай, дальше, — подогнал Кирий.
Гномиха пригрозила ему кулаком и произнесла:
— Да что рассказывать-то? Как сын у Реаркадаша родился, так с королем неладное стало происходить. Ходят слухи, что его прокляли или под заклятием каким держали. От того он, наверное, так магов и невзлюбил. Началися гонения по всему Огненному. Магов, знахарей и даже лекарей, которые селилися целыми деревнями, казнили на месте. А ведь Реаркадаш прекрасно знал, что народ этот и так без дома, без пристанища, вымирает. Беречь вас, магов нужно, а не сотнями истреблять. Вот потому и помер он через двести лет после этих гонений. Никак прокляли его. Оттого и королевство демонское сейчас в упадке. Послал им Виктус правителя жестокого, жадного и глупого, чтобы отомстить за своих детей.
— То есть, маги — дети Виктуса? — уточнила я. — Как это? Это же просто планета.
Гномиха тяжко вздохнула, будто глупому ребенку одно и то же повторяет.
— Виктус — магическое светило, а Марион — мертвое. Виктус Тарту подпитывает магией, а Марион дает дневной свет. Так говорят, что маги — дети Виктуса. Все тартарийцы отличны друг от друга. Эльфы владеют стихиями и едины с природой, гномы — дети земли — сильнее и мудрее остальных.
— И богаче! — добавил Кирий.
Синма отмахнулась и продолжила:
— Демоны подчинили огонь, драконы — небо. А маги были самым могущественным народом. Они умели впитывать энергию Виктуса, копить ее в себе и направлять в нужное русло. Кто лучше умел лечить и знахарствовать, кто боевой силой обладал, а кто с мертвечиной водился.
Я
— Были и такие, кто всеми силами обладали. Самые могущественные — те, кто рождалися в День Виктуса. Каждые две тысячи лет в такой день светило наше становится могущественнее, чем когда-либо, и энергия льется через край.
— Про Брадура расскажи! — подсказывал Кирий.
— Вот я и говорю, сильнейшие маги в День Виктуса рождалися. И король Брадур таким был. Все мог. Боялися его все и ненавидели за силу.
— Затем, что ни к чему одному магу такой силой владеть, — добавил Кирий. — Погубил он всех нас. Всю Тарту во мрак вогнал.
Синма молча кивала головой, потупив взгляд.
— А как погубил? Что он такого страшного сделал?
Теперь это были не просто вопросы из чистой вежливости, стало действительно любопытно. То есть, получается, мне, как существу, впитывающему энергию Виктуса, положено много магии, а из-за этого Брадура у меня ее почти нет. Надо разобраться!
— Так уничтожил же вся и всех, остолбень похабный, — запричитал Кирий. — Все королевство снес, да земли, да люд свой. А опосля собрал магию, коя на землях тех была, в артефакт древний, и сам этот свет покинул.
— Да жив Брадур, — вмешалась Синма. — Жив он.
— Сплетни все это, — оборвал гном. — Давно он помер, да магию с собой к Виктусу забрал. Нам только проклятие свое оставил да пророчество лошее.
— Ничего не лошее, — возразила гномиха и демонстративно отвернулась от мужа, чтобы продолжить урок истории.
— Король Брадур призвал магию со своего королевства в древний артефакт — большой камень. Ходит молва, что камень тот откололся от Виктуса и упал на Тарту. На месте, где он упал, маги построили замок, а вокруг создали столицу — Казандрию. И весь королевский род был силен и могуществен, ибо черпал силы из того артефакта. А Брадур же, наоборот, отвернул камень так, что тот стал силу забирать, пока не сгасил все королевство. Остались только те маги, которые странствовали по землям соседним. Когда же узнали они, что дома их больше нет, собралися одной общиной, чтобы возродить свой народ, только пристанища им нигде не было.
— Пока гномы не приютили, — гордо воскликнул Кирий.
Вот оно как получается. Один ненормальный целое королевство уничтожил.
— А зачем? Какая была причина у Брадура?
— Эх, — вздохнула гномиха. — От горя. Потерял он дочь свою любимую, долгожданную. Полюбил Брадур дочку тогдашнего короля Такира. Но добра от короля не получил и взял принцессу силой. А когда та разрешилась, Такир убил отродье Брадура. Ненавидел он его. А Брадур за это короля погубил, корону его забрал, да на дочери женился. Вот только принцесса Гривельда, ставшая королевой, ума разума лишилася. От горя своего рассудок потеряла. Жестокой стала, темные времена на земли магов опустилися. Опосля двести лет погубил Брадур и Гривельду. Да и все королевство за ней.