Огонь в крови
Шрифт:
Вечером Надин отправилась на коктейль, устроенный художником для своих учеников. Собралось около дюжины человек: по большей части женщины. Все сразу заметили Надин, как только она появилась в дверях.
Один из пяти мужчин, находившихся в комнате, подошел к Надин и протянул руку:
– Здравствуйте, я Люк Хейнс.
– Надин Кармайкл, – представилась она, пожимая ему руку.
– Надин, – повторил он. – Красивое имя для красивой женщины. Я очень хочу написать ваш портрет. Впрочем, об этом мы поговорим позже.
Надин вежливо улыбнулась. Она была не уверена, узнал ли он ее. По выражению его лица с определенностью об этом судить было нельзя. Невысокого роста крепкий темноволосый мужчина со смуглой кожей, он оказался гораздо моложе, чем Надин его себе представляла, о чем и не преминула сказать ему.
– Однако большая моя фотография помещена в брошюре.
Его замечание привело поначалу Надин в замешательство.
– Конечно, но я была уверена, что там напечатали какую-нибудь фотографию прошлых лет. Это обычная практика. Вы так известны. Я была просто уверена, что вы уже сто лет как занимаетесь живописью и на самом деле должны быть гораздо старше, чем на фотографии, – выпалила она, а художник в ответ громко рассмеялся.
– Вы циничны. Скажите, вы когда-нибудь учились живописи?
– О нет. Я просто любитель. Занимаюсь графикой и акварелью от случая к случаю. Боюсь, что в этом я не преуспела. Так, хобби.
– Главное, чтобы вам это нравилось. А судить, получается или нет, предоставьте мне. Чем вы зарабатываете на жизнь, Надин? – Он успел сказать, что у них не принято обращаться друг к другу официально, по фамилиям, а она в свою очередь подумала о том, что ей действительно проще обращаться к нему по имени, потому что Люк оказался таким прямым и открытым.
– Ну, вы знаете... – Надин не хотелось говорить, кто она. Ее ничуть не удивило и не обидело, что, со всей очевидностью, ее имя ничего не говорит художнику. Это было даже хорошо. Только в Великобритании и Штатах показывались рекламные ролики, где снималась она, так что лучше оставить его вопрос без ответа. Тогда люди, с которыми ей предстояло общаться, не относились бы к ней предвзято.
Знаменитые модели, к которым принадлежала Надин, имели определенную репутацию: все считали, что те только и делают, что бывают на светских вечеринках, в ночных клубах и общаются со знаменитостями. Вот что стали бы воображать себе люди, узнай они, что Надин – модель. Можно, конечно же, не говорить, кто она, но ее может узнать кто-нибудь из гостей.
Люк с любопытством ждал ее ответа, но затем сказал:
– Вы предпочитаете не отвечать. Наверняка это что-то либо очень увлекательное, либо слишком скучное. Забудьте, что я спрашивал. Давайте присоединимся к остальным.
Пожимая руки гостям Люка Хейнса, Надин немного нервничала и боялась, вдруг кто-нибудь воскликнет: «Так вы Надин Кармайкл – та самая модель! Я видела вас в рекламных роликах!»
Но никто не узнал ее, равно как никто не поинтересовался, чем она занимается, видимо, потому, что Люк лукаво заметил:
– Надин предпочитает забыть на время, пока она с нами, о реальной жизни, и мы не станем задавать ей личных вопросов, друзья.
Собравшиеся только посмотрели на нее с удивлением и рассмеялись.
– Нас тоже ни о чем не надо спрашивать! – стали шутить многие.
– Давайте все забудем о нашем прошлом, – с готовностью подхватила одна дама. – Разве вам не хотелось бы пронести в этом дивном местечке весь год?
Остальные повздыхали, делая вид, что это их заветное желание.
К концу вечера все они познакомились друг с другом, и за столом во время изысканного ужина не смолкала оживленная беседа.
Надин рано легла, чувствуя себя не вполне оправившейся после перелета. Она хотела набраться сил и выглядеть на следующий день отдохнувшей. Она заснула сразу, но сон ее был тяжелым.
На рассвете ей приснилось, будто они не разведены с Шоном; они вдвоем, как прежде безумно любят друг друга. Шон нежно целует ее, а она вся горит от его прикосновений.
Надин застонала, сон был настолько реальным... И тут она поняла, что это вовсе не сон, в ее постели действительно лежит мужчина, который ласкает и целует ее.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Надин завизжала и попыталась выбраться из кровати. Но мужчина не дал ей этого сделать. Он зажал ее рот рукой, притянул к себе, не обращая внимания на ее отчаянное сопротивление, и придавил всей тяжестью своего тела к кровати.
Надин продолжала бороться, пытаясь хотя бы увидеть его, но волосы, упавшие ей на глаза, заслоняли от нее незнакомца.
Она могла лишь чувствовать его: силу рук, не дающих ей пошевелиться, и тепло, исходящее от его обнаженного тела. Сквозь спутанные волосы она смутно видела его широкие загорелые плечи, сильную шею, черные волосы, губы.
Она застыла, разглядывая его губы.
– Обещай не визжать больше, – произнес он.
В ответ Надин укусила его ладонь. Мужчина отдернул руку.
– Да ведь больно же, дикая маленькая кошка!
– Вот и хорошо! – сказала Надин, мотнув головой так, чтобы отбросить с лица волосы и взглянуть этому нахалу в глаза. Ей очень хотелось бы смотреть на него с неприязнью, но по какой-то непонятной причине она почувствовала облегчение, увидев, что это Шон. «Ну что же ты за дура», – мысленно обругала она себя, а вслух произнесла: – Поделом тебе! Едва не раздавил!
– Ничего другого мне не оставалось. Ты бы весь отель подняла на ноги. – Никакой вины за собой он, разумеется, не чувствовал. Всем своим видом он словно бы говорил: если кто и ведет себя неподобающим образом, так это она. Надин стиснула зубы.
– И подняла бы! – процедила она. – Если ты не отпустишь меня и не уберешься из моей кровати, я так закричу, что не только отель, но весь остров переполошу.
– Дикарка! – усмехнулся он, ослабляя хватку, но не спеша отпускать ее. Он намеренно продолжал касаться ее тела, желая, чтобы возбуждение передалось и ей.