Огонь в твоей крови
Шрифт:
— Петрашова, ты здесь? — напомнила о себе подружка.
— Ага, — отозвалась Катя и затормошила Марину за плечо.
— Катюш, кушать хочешь? — пробормотала та сквозь сон. — На второй полке жаркое в контейнере, разогрей в микроволновке.
Девочка фыркнула. Она что, маленькая, чтобы будить вечно не высыпающуюся тетю ради завтрака? Сама за собой давно ухаживает.
— Нет, теть, тут Вика тебя спросить хотела.
— О чем?
— Вика своего младшего братика мылом накормила, что теперь будет?
— Да
— Пузыри носом пускал? — полюбопытствовала младшая Петрашова.
Подруга что-то возмущенно завопила, пришлось убрать трубку от уха.
— Скажи, что, возможно, стул будет жидкий, — успокоила Марина и, прикрыв рот ладонью, зевнула. — Ты тоже годика в три мыла наелась и, как видишь, живая. Но не дай бог, малыш попробует стиральный порошок — химическое отравление часто со смертельным исходом, если ничего не предпринять.
— Ефимова, слышала? Лучше за братом смотри, — назидательно проговорила Катя и, оставив тетю досыпать, ушла на кухню.
Слушая щебет одноклассницы, она поставила на газовую плиту медную джезву с двойной порцией сахара и зажгла огонь без спичек, силой желания. Как же ей нравилось быть ребенком индиго! Жаль, только способности негде проявлять, да и нельзя, если она не хочет угодить в лаборатории государственных секретных структур.
— Петрашова, а чего ты дрыхнешь до обеда? Ты ведь у нас ранняя пташка? — Тревога ушла из голоса подружки, и она устроила Кате допрос.
Когда сахар карамелизировался, окрасившись в приятный коричневый цвет, Петрашова сосредоточенно насыпала в джезву необходимое количество молотого кофе, специй и залила все это холодной водой по узкое горлышко. И лишь потом утолила любопытство Вики:
— Мы с тетей до трех ночи смотрели молодежные комедии.
— А, ясно. И я вчера долго не спала, Артемка все-таки заехал за мной, — похвасталась Вика.
— Да ты что! И как вечеринка?
— Это было круто, Петрашова! Тусовались только свои, но Артем спрашивал о тебе.
Катя едва не уронила пачку с молотыми зернами арабики.
— Врешь, Ефимова.
— Нет. Он хочет с тобой пообщаться, чтобы узнать ближе. Будет здорово, если мы обе войдем в число друзей Павловского.
— Ага. — Зажав мобильный между ухом и плечом, девочка легкими движениями вращала джезву, чтобы кофе не пригорел. — Только маловероятно, что я придусь ко двору.
— Катрин, я тебя умоляю, не прибедняйся! Ладно, буду прощаться — родаки вернулись.
— Пока, Вика. Надеюсь, тебе повезет и родители не увидят, как их младшенький пускает мыльные пузыри через нос.
— Очень смешно, Петрашова.
Когда тетя, переодетая в домашнюю тунику и леггинсы, вышла на кухню, на столе ее дожидались бутерброды с ветчиной и
— Божественный аромат! Спасибо, племяшка. — Марина, поцеловав девочку в белокурый затылок, села за стол.
— А Вика вчера гуляла с Артемом Павловским, — не утерпела Катя.
— С «золотым» мальчиком, который перевелся из лицея?
— Ага. А я говорила, что папа у него городской депутат?
— Нет, только про то, что у него строительная фирма. И как Вике? Понравилось рандеву?
— Понравилось, только не рандеву, а вечеринка для избранных. Витка намекнула, что и я могу оказаться в их числе.
Марина отложила бутерброд в сторону и, сложив руки на груди, призналась:
— Я бы этого не хотела, Катюш.
— Ну почему?
— Помнишь слухи, когда он пришел к вам посреди учебного года? Мол, его выгнали из лицея за наркотики? Так вот, моя давняя клиентка, она там секретарь, намекнула, что разговоры имеют под собой почву и бизнесмен Павловский в свое время землю рыл, угрожал, сорил деньгами, лишь бы остановить сплетни о проказах сыночка.
Катя некоторое время жевала молча. Когда в чашке осталась одна гуща, она поставила ее на блюдце и перевернула. Вскоре Марина повторила ее действия.
— Теть, даже если Артем — наркоман, я-то не собираюсь становиться такой, как он. Я ведь и так почти нигде не бываю…
— Не дави на жалость, котенок, я знаю, что ты хорошая девочка, но также и в курсе, какими подлыми бывают люди. Прошу тебя, не общайся с такими ребятами, в их дружбу я не верю.
— А в чью веришь? В Наташину, например? — Раздосадованная племянница намеренно наступила на больную мозоль, точнее даже — гнилостный нарыв.
— А Наташа — очередное разочарование в моей жизни, — вздохнула Марина, и девочке стало стыдно.
— Прости…
— Да ладно, не везет мне с подругами. Рада, что хоть у тебя есть Вика.
— Теть, слушай, а ты не думала, что Наташа может оказаться нечестной не только как подруга, но и сотрудница? А если она тебя подставит и по работе? Геннадий Андреевич на ее стороне, если что, прикроет. Может, тебе надо пойти к управляющему и предложить проверить их?
Марина в удивлении подняла брови:
— Катя, с чего вдруг подобное беспокойство?
— Чутье, — вздохнула девочка.
Жаль, что нельзя рассказать о подслушанном разговоре.
— Конечно, интуиция у тебя неплохо развита с детства, но не надо впадать в паранойю.
— Слушай, теть, а почему я в детстве наелась мыла? — Племянница решила перевести тему. — Вот Витка не уследила за братом, потому что ужасная лайдачка. А ты-то чего недоглядела?
— Екатерина! Не ругайся, иначе припомнишь вкус мыла — вымою тебе рот, чтоб не говорила гадости, — возмутилась женщина.