Огонь в твоих глазах. Испытание
Шрифт:
– Едешь?
– Конечно!
– Как ты себя чувствуешь? – внезапно задал вопрос Пасита. Его холодные, стальные глаза придирчиво и изучающе вглядывались.
Кира только сейчас решилась посмотреть на подозрительно тихих Защитников. Осунувшиеся лица зеленели синяками, которые ещё вечером были свежими. Тёмные тени залегли под глазами, двигались они с некоторой вялостью, будто нехотя: «Да что это с ними?»
– Хорошо.
– Достаточно, чтобы тренироваться?
Охотница прислушалась к себе и ощутила знакомый до боли зуд во всём теле, казалось каждая мышца так и просится
– Я же говорил, ей лучше отдохнуть сегодня, – перебил Крэг, и Кира вновь разозлилась тому, что за неё решают: «Ну уж нет! Я не собираюсь сидеть день-деньской в избе!»
– Нет, я хочу тренироваться! – похоже, курсант расценил её ответ по-своему и помрачнел: «Решил, что я это назло? Ну ничего, пусть тоже помучается». Кира мстительно не стала разубеждать парня. Вон сколько вчера переживала по его милости. Защитники тем временем снова зевнули, и Кира не выдержала: – Вы сами-то чего такие сонные? Может, это вам стоит дома остаться? А то ещё зашибу ненароком… – она направилась к калитке, остальные двинулись следом.
– А это они вчера по ведру снотворного выдули, – весело сдал их Нааррон.
– Это ещё зачем? – удивилась Кира.
– Ты на нас плохо влияешь, – скривился Пасита, похоже, его мучила головная боль.
Кира открыла было рот, чтобы попросить Нааррона помочь им, но тут же передумала. А ей-то какая разница? Будет ещё брат на них свою энергию тратить, велика честь! Переживут как-нибудь – вон какие здоровенные.. Вместо этого, она взобралась на лошадь и, повернувшись к хмурым Защитникам, коротко спросила:
– Куда?
– Выбирай, – Пасита склонил голову набок, не отрывая от неё колючего взгляда. Казалось, будто и не о месте тренировки идёт речь.
Кира едва тронула коленями бока лошади, направляя ту в сторону овинов, как Полночь радостно перешла на рысь. На берегу Широкой в эту пору ветрено, а площадка на холме лучше защищена, окружённая вековыми соснами с трёх сторон. Было немного страшно туда возвращаться, но охотница решила, что выбор места никак не мог повлиять на её вчерашнее «путешествие», скорее дело в медитации. Стало быть, и бояться нечего.
За овинами по левую сторону от дороги раскинулись, заметённые снегом поля, где летом заколосятся овёс, да пшеница. По правую празднично обряженный морозами ельник взбирался по склону вверх, то и дело перемежаясь с могучими стволами сосен, над макушками которых висело неяркое солнышко. Его лучи окрашивали вершины холмов в розово-голубые оттенки и заставляли снег на полях серебриться, не давая поверить, что и зиме недолго осталось. Где-то глубоко в животе заворочалась тоска. Совсем скоро она покинет эти края. Увидит ли когда снова дорогие сердцу холмы и сосны? Это такое разное, но всегда родное небо?
Недолго Кира любовалась окрестностями, вскоре её нагнал Крэг. Защитник некоторое время собирался с мыслями, и охотница его не торопила.
– Кира… Не знаю, как и сказать… Я полный дурак. – девушка повернула голову и вопросительно приподняла бровь. – Я не должен был уходить без объяснений. Ты только не гневайся, но тому есть причина.
– И какая же? – не выдержала Кира, хотя уже знала ответ. – Пасита наплёл с три короба, что я принадлежу ему? Так, знай, я – ничья! А как на вас посмотреть, так и, вообще, никто не нужен! – она хотела было уехать вперёд, но рука Крэга придержала лошадь за узду.
– Дай мне договорить. Пожалуйста. – светло-карие с золотыми прожилками глаза на солнце казались ещё ярче. В них отразилась странная смесь надежды и непреклонности. От этого взгляда по спине побежали шелковые мурашки.
– Говори, – бросила Кира, не подавая вида, какое впечатление он на неё производит.
– С тобой не все так просто.
– Ну конечно! – решив, что не хочет облегчать его участь, она убрала руку Защитника с уздечки, но не совладала со своими желаниями и чуть придержала в своей. Надеясь, что он не придаст этому значения, выпустила, резко посылая лошадь вперёд.
Курсант поднял глаза к небу, давненько ему не приходилось объясняться с женщиной. Он беспомощно оглянулся. Пасита ехал, наклонив голову, будто происходящее его не интересует. Нааррон, наоборот, глазел по сторонам, старательно избегая встречаться с ним взглядом. Крэг решил сказать все как есть, и прибавил ходу. Вновь поравнявшись с Кирой, выпалил:
– Во всём виновата сила.
Охотница, пристально на него взглянув, вдруг расхохоталась так, что лошадь всхрапнуть от неожиданности.
– Ну да, у вас всегда сила всему причиной. Как удобно!
Охотницу захлестнула обида. Не на Крэга. На Защитников вообще. На отца и деда с их скрытностью, которые, так или иначе, бросили её на произвол судьбы. На эту самую силу, о которой она не просила. На то, что волей-неволей придётся покинуть родные края. Но объяснять ничего не хотелось, и Кира свернула с дороги на тропинку по обе стороны которой возвышались сугробы.
Взобравшись по склону, тропа нырнула под сень деревьев. Мрачные издали сосны расступились, приглашая в светлый, пронизанный солнечными лучами чертог. Пахло смолой и хвоей. Наверху у самых маковок тренькали, стайками перепархивая с места на место, зеленогрудые синицы. Друг за другом по рыжему стволу пробежали серо-голубые поползни. Мелькнул огненный беличий хвост, вызвав непроизвольную улыбку. «Как же хорошо!» В лесу Кира всегда чувствовала себя своей, даже дышалось легче. Она будто становилась настоящей. Становилась самой собой.
Как только все собрались на утоптанной площадке, Пасита взял быка за рога, и стало не до разговоров. Похоже, прогулка взбодрила Защитника и настроила на рабочий лад. Он гонял всех до седьмого пота, подтрунивал над Наарроном, обстоятельно объяснял Кире её ошибки, да время от времени сходился в показательных поединках с Крэгом.
Когда тренировка закончилась, Защитники приступили к медитации, от которой охотница наотрез отказалась: «А ну как снова в Излом занесёт? Пока Матрена своё зелье не приготовит, ни-ни! И пусть Пасита хоть треснет».