Огромный. Злой. Зеленый

Новикова Татьяна О.

Протянула ему телефон, в который сегодня записывала все вопросы и требования. И по содержанию, и по нашим отношениям, и по тому, что узнают о нас СМИ или другие люди. Не хочу больше краснеть от мерзких фотографий в сети. Пусть люди Дитриха их не разносят, а оперативно подчищают.

— А если я откажусь? — он долистал список до конца и хмыкнул.

— Поздно отказываться. Фотографии наших страстных поцелуев уже в сети.

— Ну-у, скажу, что передумал, — Дит явно глумился. — Сиюминутная прихоть, всё такое. Опять же, теща не понравилась. Решил,

что останусь свободным. Не всех ещё девушек перепортил.

— Ой, что-то я сомневаюсь. Я зачем-то тебе нужна, — произнесла эти слова вслух и сама удивилась тому, как сух мой голос. — Конкретно я, а не кто-то другой. Иначе бы ты всё это не организовал. Иначе бы… ты бы не стал меня спасать от маминых головорезов.

— Я просто добрый.

— Ну-ну. Ничего страшного в этих требованиях нет. Я всего лишь беспокоюсь о собственном благополучии.

— Как это нет? — изобразил он удивление, даже поднос с едой отставил в сторону. — А вот это? Никакого физического контакта? Что, уже и потрогать тебя нельзя?

— Только с моего разрешения, — сглотнула острый ком, застрявший поперёк горла. — Никаких поцелуев на радость фотографам, если я не готова. Я — не твоя игрушка, чтобы пользоваться по своему усмотрению.

Незачем ему знать о моей странной реакции на его касания. Обойдется. Нужно определить границы здесь и сейчас.

— М-м-м, то есть вот так сделать нельзя?

Дитрих поднялся, навис надо мной, пальцами поднял подбородок. Осторожно, практически не дотрагиваясь, самыми кончиками. В глазах его плескались черные волны. Сама бездна смотрела на меня оттуда. Непроглядная, опасная.

Палец скользил по моей щеке, и внезапно захотелось зажмуриться. Взгляд орка был пьянящим и полным чего-то неизведанного.

— Нельзя! — я ударила его по руке, отгоняя помутнение. — Именно этого делать и нельзя!

— Без твоего разрешения, — напомнил Дитрих отчего-то хриплым голосом. — Но если ты разрешишь…

Он многозначительно замолчал.

— Пф, не дождешься, — поджала губы.

— Я так понимаю, отдельная спальня — это из той же оперы?

Да, я запросила отдельную спальню. Думаю, в столичной квартире Дитриха — не сомневаюсь, что он живет где-нибудь в центре столицы, в пентхаусе с видом на город — найдется лишняя комната. Во избежание соблазна.

— Именно.

— Что-то ещё будет? — Дитрих вернул мне телефон. — Какие-то указания?

— Согласовывать всё, что публикуется в СМИ.

— Если бы я мог контролировать СМИ, то я был бы нашим правительством, — пожал он плечами. — Я не могу отвечать за всё, что там публикуется.

— Хорошо. Но всё, что публикуется по твоей указке — я должна видеть до того, как оно попадет в прессу, интернет или еще куда. Мне хватило почитать обсуждения в чате одногруппников…

— Кстати об одногруппниках, — он нахмурился, посмотрел исподлобья, словно заранее зная: то, что он скажет, мне не понравится. — Желательно, чтобы ты взяла академ на год.

— Но зачем? У нас половину пар можно посещать дистанционно, а для сдачи

зачетов и экзаменов приехать, думаю, будет не сложно. Не на другой конец света уезжаем.

— Может быть проблема…

— Что?

Дит вздернул вверх брови, отчего глаза его стали казаться круглыми, а выражение лица — совершенно невинным. Пожалуй, ему бы в мультике подошла не роль огра, а роль кота. Что это за намеки?

— Тая, послушай, — тут же принялся уговаривать он, — мы пропишем в договоре, что через год ты снова возвращаешься к обучению. И я дополнительно оплачиваю тебе любую образовательную программу в любой точке света по твоему выбору. Любой университет мира, неограниченный бюджет, плюс оплата всех расходов, связанных с проживанием, на весь срок учебы. Это достаточная компенсация за один пропущенный год?

Несколько минут я молчала, принимая решение. Учиться мне нравилось. Нравилось выбранное мной направление, хоть оно в первую очередь и было продиктовано интересами компании матери. Я бы могла еще глубже изучить свою специальность в Европе или Америке, пройти там стажировку, заняться смежными темами.

А если выбрать себе что-то кардинально другое? В мире столько удивительных и интересных профессий, и я могу быть кем угодно.

Что если я — это не только мои врожденные способности и мой дар?

Мои грандиозные мысли прервал звонок на телефон Дита. Он встал с дивана, но уходить при разговоре не стал:

— Адрон, слушаю, — выражение лица было непроницаемым. — Да, я помню, но пока не уверен, что получится приехать.

Я заметила, как его глаза начали темнеть, пока образовавшаяся чернота не вспыхнула адским пламенем.

— Нет, естественно, моя фирма четко выполняет взятые на себя обязательства. Если желаете, можем перенести встречу на сегодняшний вечер. Осмотр не займет много времени. Возьму образец, окончательный результат будет в течение оговоренных сроков. Отлично. Диктуйте адрес.

Спустя несколько секунд он сбросил звонок:

— Звонили по делам “Цербера”? — уточнила я

— Нет, по реставрационной мастерской. В шесть у меня встреча с твоей матерью и Мойрами.

Моё сердце пропустило удар. Горло словно стянуло металлической леской, и дышать стало так трудно, что я выдохнула со свистом. Дитрих выглядел спокойно, почти расслабленно, а во мне зарождалась паника. Неконтролируемая, она затапливала грудь, проникала под ребра.

Нельзя…

Не отпущу…

Не позволю ей причинить ему вред…

Я не сомневалась, что мама напомнила про встречу неспроста. Не ради каких-то там мойр, не ради интереса к продаже картины. Она что-то замышляла. У нее был план, как вернуть меня домой.

Что мешает ей вооружиться такими же пулями, какие Дитрих отобрал у её же шестерок? Несколько выстрелов, и всё. Или воспользоваться магией. Или прибегнуть к какой-нибудь ужасной гадости. Распылить смертельный яд, не знаю.

Идеи мелькали в голове одна за одной. Я понимала, что надумываю лишнего, но страх был слишком силен.