Огузы. Средневековая история тюрков и Великой Степи
Шрифт:
Забывшие Тенгри помнили о Его справедливости.
…Вот фраза средневекового мудреца, точнее, пожалуй, не скажешь: «Тюрок подобен яркой жемчужине. В своей раковине она ничего не стоит, но, выйдя из раковины, становится драгоценностью, украшающей царские короны».
А не это ли и привело к «исчезновению» тюрков в Европе? Они стали украшением других корон.
Церковь усердно помогла им в этом. Она играла на их слабостях, как на тонкой струне, отлучая кипчаков от кипчаков же, от наследства предков. Многое ей удалось. Легко. Безобидно.
Об этом
Ее новое — забытое старое, о котором простодушные кипчаки не знали…
Величайшие умы работали тогда на Римско-католическую церковь. Здесь были и египтяне, и кипчаки, и сами римляне. Все они делали одно крайне трудное дело — создавали новую веру, которая собрала бы народы в единую христианскую семью.
Например, знаменитый латинский епископ Дионисий Малый (Дионисий Экзегет) был кипчаком. Прекрасный знаток обычаев Степи, обрядов веры в Тенгри. Он в начале 500-х годов написал «Апостольские правила» — устав, по которому жила и живет до сих пор христианская Церковь. Праздники, молитвы, таинства… все там от тюрков.
Отец Дионисий перевел на латынь тюркские книги. Он был крупнейшим астрономом и математиком: составил календарь, тот, на котором ныне XXI век. Прежде время в Европе отмеряли со дня основания Рима.
На благо новой веры работал и другой кипчак-католик — историк Иордан. В 551 году он написал книгу «Гетика», где рассказал о приходе тюрков в Европу. К сожалению, многое написал в угоду Церкви. Слишком уж оговорил свой народ.
И все равно хорошо. Его книга показала нравы средневековой Европы. А по искажениям видно, как европейцы пытались скрыть следы Великого переселения. Что-то им явно удавалось.
Англосаксонские походы
Папа Григорий был Великим. Но даже он, «Наместник Христа на Земле», так и не создал новый народ. Не сумел. Присоединив Ломбардию, Италия не стала единой и мирной. Навсегда осталась страной Севера и Юга. Здесь живут разные народы, хотя и столько веков называющие себя итальянцами, католиками, говорящие на одном языке.
Лангобарды были и остались тюрками. Их не переделать. В 567 году они начали войну с Римом, что нашло поддержку у тысяч кипчаков Европы… Веками беспокойство в Италии исходило именно отсюда, из Ломбардии. И поныне не остыла там тюркская кровь.
Выходит, в Италии смешались языки — речь, а не сами народы!.. Религия объединила, примирила их. Но она не изменила людей. Нельзя создать народ. Кровь предков не умирает, она переходит к потомкам, к каждой их клеточке. К душе, наконец.
В народе может умереть память о прошлом. И то не навсегда. Ее пробуждает голос крови. Есть, оказывается, такой! Он-то и не дает угаснуть тюркской Европе до сих пор…
Римско-католическую церковь привлекали тогда не только лангобарды, но и кипчаки с берегов Рейна. Чем был вызван ее интерес? Не землями, нет. На Рейне тюрки нашли богатые залежи железной
Монахи-бенедиктинцы появились здесь неожиданно, пожелав «соединить то, что осталась от Римской империи с бьющей через край молодой силой тюрков». Все шло у них строго по плану, все знали они.
…Прежде на Рейне жили кельты. Невыразительный народец. Монах-бенедиктинец так донес папе об их встрече с кипчаками. Кельты «с удивлением смотрели на людей, превосходящих их телесно и духовно», они дивились одежде кипчаков, их оружию и особенно — «твердости духа».
Удивление понятно: сами кельты ходили в юбках, не знали железа, не видели коней. Их жизнь была совершенно иной, чем у тюрков, но такой же, как у остальных коренных европейцев.
Еще у Рейна жили галлы, они мало отличались от кельтов. Однако и галлов, и кельтов, и местных кипчаков римляне назвали общим именем — германские племена. Хотя это явно были разные народы. Впрочем, в средневековье о народах знали мало.
Византийцы, например, всех невизантийцев называли либо «скифами», либо «кельтами». Разумея не народ, а население той или иной страны.
«Германские племена» — это население неитальянской и невизантийской Европы. Причем, разное: лесное и степное. В лесной местности это «население» жило совсем иначе, чем в степи. Оно отличалось бытом, хозяйством, языком, верой, одеждой, но в первую очередь — вооружением. Степных «германцев» в летописях называли «тунгры», «тангры» и «тенгры»… О чем говорят эти слова?
Авары, алеманны, барсилы, болгары, бургунды, готы, остготы, гепиды, гунны, лангобарды, утигуры, кутригуры… десятки имен, десятки «германских народов» фиксируют историки. Но вот строка из византийского письма 572 года: «…гунны, которых мы обычно называем тюрками». И все встает на свои места.
А она, эта строка, не единственная.
Оказывается, иные «германские народы» говорили на тюркском языке. И совсем не отличались друг от друга. Язык, обычаи, история были у них совершенно одинаковыми. Они любили кузнечное дело, воевали на конях, пили кумыс, носили штаны, иные одевали белокурые парики… Все эти факты известны науке.
Как и то, что в Саксонии священным духом-покровителем был дракон. До XII века красовался он на знаменах «германцев». Тот самый знак Древнего Алтая!
Историки, говоря о диких «германских племенах», откровенно заблуждаются. Они не знают, что тюрки прежде жили по правилу, согласно которому улус (род), достигший власти, давал орде свое имя. Иногда орда брала имя своего хана-предводителя. А иногда ей придумывали прозвище, если было за что.
Тюрки остры на язык, настоящие мастера метких прозвищ. Те же «гепиды» или «гепанта», например, появились не случайно. Об этом рассказывает легенда: она о том, как готы переплавлялись через море, как от них отстали сородичи — их корабль пришел последним к берегу. «Гепид» значит «ленивый», здесь непереводимая игра тюркских слов, дословно «гепи анта» — «там и сушись».