Ох уж эти тёмные!
Шрифт:
Лассо добрался до кухни, нашел в связке нужную отмычку и беспрепятственно проник внутрь. Второй отмычкой отворил дверь кладовки, пошукал по полочкам, стащил закопченую полутора килограммовую тушку красной рыбы, сунул подмышку бутылку вина и крадучись вернулся в коридор. Ошивающегося поблизости Снэйка, терпеливо ждущего своей очереди навесить запасы провизии видимо с целью доспросить их с пристрастием, оборотень проигнорировал. Отношения типа "ты меня не видел, я тебя тоже" никто в замке не отменял.
Дорога к смотровой площадке вела мимо покоев церемонимейстера, управляющего и что самое страшное
Бутылка выскользнула на последних сантиметрах отрезка пути между комнатами церемонимейстера и шеф-повара. Р-раз и выпрыгнула стремительно! От испуга дыхание у ди Кассино перехватило. Чудом извернувшись он умудрился поймать ее ступней, балансируя на одной ноге, растопырив для равновесия руки. От усилия завязки на штанах распустились и предательская рыба поползла вниз по штанине. Ну все... Разино оборотня на мясной пирог за воровство пошинкует!
– Помочь?
– и форель придержали у колена.
– Буду премного благодарен, - прошептал Лассо.
Снэйк ловко подхватил бутылку, отпустил и опять поймал коварную рыбину. Посмотрел на этикетку бутылки, одобрительно кивнул и отдал снедь вспотевшему целителю.
– Хороший выбор, - тихо сказал парень прямо в ухо ди Кассино.
– Раз уж ты идешь на смотровую площадку, то не буду вам мешать, - ни шагов, ни движения воздуха, но оборотень точно знал, что после оброненной фразы Снэйк исчез.
"Кому это "нам"?" - мужчина с сомнением посмотрел рыбе в белые выпученные глаза. Как водиться, та промолчала. Покачав головой и поразамыслив над странностями поведения помощника Кель, он двинулся дальше.
Смотровая площадка встретила его холодным ветром прямо в лицо. Согнувшись под порывами, Лассо кое-как дошел до относительно защищенной стеной башни каменной скамейки, уселся на нее, разложил снедь и плотнее запахнулся в халат. Не очень он угадал с одеждой, да ничего, к половине бутылки согреется. Взяв в левую руку обещанное организму снотворное, а в правую... А в правую брать было нечего, ибо штопор мужчина оставил на кухне, куда второй раз за ночь наведываться не планировал.
– Что ж ты делать-то будешь!
– в сердцах хлопнул по плотно закупоренному горлышку ди Кассино.
– Да и...
– отбил злосчастную пробку о край скамьи. Аккуратно потрогал подушечкой пальца острые края, сплюнул и на собственный страх и риск отпил.
– Х-хорошо!
– выдохнул он, прислонившись спиной к башне, и потянулся за форелью.
Рука замерла на полпути: сквозь завывания яростного ветра, предвещающего очередной промозглый осенний ливень, уши оборотня уловило то, что никак не могли уловить в это самое время в этом самом месте. Кто-то тихонько всхлипывал. Осторожно выглянув из укрытия, Лассо увидел незамеченную им ранее сгорбившуюся у парапета фигуру.
– Демонов всезнайка!
– помянул Снэйка мужчина. Теперь ему стало ясно, почему парень не стал мешать "им".
– Я ничего не видел и ничего не слышал. Меня здесь вообще нет!
– возмутился навязанной ролью утешителя оборотень.
– Ну почему я?!
– он встал, помялся.
– Других что ли нет?
– он вышел из-за стены и беспомощно осмотрелся. Случайных прохожих, готовых взять на себя роль полночного носового платка не обнаружилось. Где-то вдали послышалось собачье брехание, больше напоминающее ехидный смех.
Лассо смирился и обняв себя руками, рысцой добежал до фигуры в шубе. Обнял ее со спины, зарылся руками в мех и щекой прижался к необъятному капюшону.
– Тише, тише, маленькая, все пройдет, что бы ни случилось, - он старательно прятал урчащие нотки в голосе, а то еще женщина подумает будто он над издевается и от истерики обыкновенной перейдет к буйной ее разновидности с расцарапыванием морды и выколупливанием глаз.
Девушка вздрогнула, замерла на секунду, а потом отрицательно замотала головой. Оборотень тяжело вздохнул, развернул плачущую лицом к себе и обнял крепче. Он гладил ее по макушке, шептал на ухо успокаивающие слова и самым наглым образом грелся о шубу. Ему показалось, что он поступает правильно, он же целитель, пусть не душ, но тела, так ведь дурное настроение плохо и на физическом состоянии организма сказывается! Она упокоилась через пятнадцать минут. Всхлипнула последний раз и пробормотала:
– Спасибо, ди Кассино, а то я совсем расклеилась.
Оборотень остолбенел. Задохнулся. Подавился и икнул напоследок. Если он сейчас выживет, то Снэйк завтра умрет. Он прекрасно знал, кто на смотровой площадке рыдает и специально его сюда отправи... Да подставил он его банально! И чем мирный целитель желтоглазой змеюке не угодил? Ну перепутали практикантки пару раз флаконы: вместо средства от боли в горле, повышающее потенцию подсунули, так нечего было к озабоченным недоучкам соваться и флиртовать с ними напропалую!
Один раз свидетельство позора герцогиня еще простит. Второй... Лишь бы быстро прибила, а не удовольствие растягивала.
– Ди Кассино не заставляй меня разочаровываться в тебе. Если ты сейчас испугаешься, если хвост подожмешь, то даже память о тебе изничтожу. Не будь трусом, целитель. Хоть ты-то не будь! Ненавижу слабых, ибо они предают, а ты же не собираешься этого делать?
– Осантейя встряхнула его.
Оборотень проглотил возражение. Фраза: а чем я хуже других явно была неуместна в данной ситуации. Миг сомнений, и Лассо расслабился. Если Правая Рука предлагает ему дружбу, то грех отказываться. Тем более последствия отрицательного ответа озвучены и будут приведены в исполнение немедленно. Осантейя слов на ветер не бросает. И мужчина расслабился. Осмелился вернуть руку на белобрысую голову и почесать макушку.
– Э, эй!
– дернулась герцогиня.
– Границу личного пространства не переходи, - предупредила она.
– Да я так... Руки погреть хотел...
– ди Кассино стало дурно от вырвавшейся глупости.
– Да? А по-моему это был знак внимания!
– сама герцогиня по-прежнему прижималась к поджарому телу оборотня.
– Я бы не посмел.
– Ты сделал!
– Случайно, - настоял на своем Лассо. Признаваться он был не намерен. Ни ей. Ни самому себе.