Охота Белого Волка
Шрифт:
Последние тринадцать лет я существую в двух состояниях. Ночью я обычно ношусь бесшумно по лесу, охочусь на зайцев, косуль, мышей. Я могу двигаться, не оставляя следов, а могу разорвать свою жертву на части острыми клыками. Если я не охочусь, то становлюсь маленьким десятилетним мальчиком, таким, как был в тот день, когда погиб. Летом я охочусь далеко в густых темных лесах подальше от людей, зимой же прихожу ближе к детскому лагерю. На весь короткий зимний день я становлюсь мальчиком Илюшей и практически никогда не покидаю свою комнату на втором этаже здания, в котором только летом отдыхают маленькие дети. Хотя я уже взрослый парень, но мертвое мое тело осталось по-прежнему детским.
И вот вдруг сегодня я понял, что мне доступно и третье состояние. Я заглянул в испуганные глаза парня, которого толкнул лапами в спину, и неожиданно оказался внутри него. Призрачный белый волк исчез, умерший мальчик Илюша тоже, а я теперь сидел внутри другого человека и смотрел на мир его глазами. Я слышал мысли этого парня, а он постепенно приходил в себя после шока, наступившего от моего проникновения в его черепушку.
Он не знает, сколько был без сознания, но придя в себя, он ощутил тепло. С трудом оглядевшись, парень понял, что лежит на маленькой детской скамеечке около теплой каменной стены. Я знаю, что это большая дровяная печка, на которой при желании можно приготовить обед. Но не обязательно, так как рядом расположена огромная кухонная плита, на которой горят газовые горелки, тоже греющие воздух вокруг крепкого, хоть и молодого, но уже вполне взрослого тела, к которому мне пока трудно привыкнуть.
Я слежу за мыслями парня. А он увидел, что рядом с ним, прислонившись плечом к печке, стоит неизвестный ему мужчина. На вид мужчине немного за пятьдесят, он строен, с хорошей аристократической осанкой, лицо тоже выдает в нем породу, оно практически без морщин. Мужчина гладко выбрит, волосы его коротко стрижены, в них нет ни седины, ни лысины. Одет незнакомый парню мужчина в костюм старинного кроя с воротником-стойкой и белую рубашку, застегнутую на все пуговицы.
Я, в отличие от парня, знаю, кто этот мужчина. Это мой отец, которого я жутко ненавижу.
– Наконец-то ты пришел в себя, – говорит мой отец.
– Где я? – спрашивает удивленно парень, он плохо понимает, что с ним произошло.
– Ты находишься в летнем детском лагере «Калевала», – улыбается мужчина. – Правда, сейчас зима и детишек тут нет.
– А Вы кто? – мямлит тот, в ком я сижу.
– Меня зовут Илья Ильич, – мой отец продолжает с улыбкой рассматривать гостя, – моя семья в осенне-зимний период присматривает за этим зданием, чтобы тут всё было в порядке.
– Меня Максим зовут, – спохватывается парень, и я наконец узнаю, в чье тело вселился. – А не страшно зимой одним в лесу жить?
– Нет, нам вполне комфортно, – Илья Ильич пожимает плечами.
– А волки белые на вас не нападают? – хмурится Максим, воспоминая о том, что случилось с ним только что в лесу.
– Здесь волки уже много лет не водятся, – качает головой мой отец. – Лисы есть, лоси, зайцы, волков нет.
Парень садится, и я вдруг понимаю, что помогаю ему в этом движении. Неужели я могу управлять другим человеком? Это было бы здорово.
– А как я тут у Вас на кухне оказался? – спрашивает Максим моего отца.
– Я тебя сюда принес, – Илья Ильич слегка разводит руками. – Ты довольно громко постучался в дверь, но пока я спустился со второго этажа, пока открыл тебе, ты уже потерял сознание. Мне кажется, ты сильно замерз, да и судя по запаху, был не очень трезв.
– Похоже, что я уже совсем трезв, – качает парень головой, и я это тоже чувствую, сознание парня находится в норме.
– Вполне возможно, – кивает мой отец, – ты почти пять часов пробыл без сознания.
– Ого! – удивляется парень, и я вместе с ним: получалось, что я тоже провалился на длительное время в беспамятство от неожиданного соприкосновения с чужим разумом. – Мы просто в лесной избушке заночевали, а потом я пошел погулять, замерз ужасно, и тут увидел этот дом. А потом за мной погнался большой белый волк, потом я увидел… какого-то мальчика… Больше ничего не помню.
– Странно, – мой отец поджимает свои тонкие губы, – может, тебе что-то померещилось. Ты ведь много выпил.
– Может, и померещилось с пьяни, – вздыхает тяжело Максим.
Я чувствую его мысли, он не очень верит моему отцу, так как не понимает, как такое могло померещиться.
«Ну, ребенка, может, и в самом деле не было, – слышу я внутренний голос Максима, – уж очень странным было это видение черных пустых глаз, но вот волк-то был совсем как настоящий, да и толчок в спину был вполне ощутимым».
– А у Вас большая семья? – парень вдруг решает сменить тему. – Здание, кажется, довольно большое, за ним тяжело, наверное, приглядывать.
– Нас тут четверо живет, – улыбается Илья Ильич и садится на стул напротив парня. – Я, моя жена Татьяна Ивановна, и наши дети: Ольга и Илюша.
«Вот как? – удивляюсь я мысленно, – Оказывается, я тоже здесь живу, папа? Может быть, представишь меня гостю?»
– И как вы справляетесь с таким огромным хозяйством? – интересуется между тем Максим.
– Да тут особо и делать нечего, – усмехается мужчина. – Я печку топлю на кухне и слежу за котельной в подвале, которая дом обогревает. Здесь есть электричество, газ, горячая вода. Татьяна Ивановна еду готовит, да иногда с дочкой пыль убирает. Большинство комнат в здании закрыты, мы туда даже не заходим.
– Да уж, – парень качает головой, – по сравнению с тем, куда нас сегодня занесло, это просто хоромы царские.
– А вы в домике дровосеков, что ли, обосновались? – любопытствует Илья Ильич.
– Да, дурацкая идея у нас была, – тяжело вздыхает Максим, – хотели неделю в лесу пожить, но, по-видимому, завтра придется уехать, там невозможно и двух дней прожить.
– А почему бы, если так уж хочется побыть неделю в лесу, вам здесь не поселиться, в этом здании? – неожиданно предлагает мой отец, причем неожиданно для обоих парней, находящихся сейчас в Максиме. – Тут места много. Сколько вас там, туристов?
– Нас много, аж целых восемь человек, – усмехается парень, – со мной вместе. А вы реально можете нас сюда пустить?