Охота на Квака
Шрифт:
— Ладно, пора мне и честь знать, — сказал я, вставая. — Да и тебе завтра на работу.
— Плевать на нее, — сказал доктор. — При чем тут какая-то работа?
У него опять что-то происходило с глазами и видеть это было невыносимо. И я, конечно, должен был еще посидеть с ним, поговорить о чем-то, чтобы он успокоился, чтобы он убедил себя что поступает правильно. Но я знал что мне нужно уйти, прямо сейчас. Как только я покину эту комнату, ему сразу станет легче. А минут через пять он успокоится окончательно, и вернет себе мир, в котором ощущает себя комфортно, мир удобной квартиры
И еще… Он и в самом деле сделал для меня больше чем кто-либо другой на его месте. Требовать чтобы он еще и чем-то рискнул я не имел права. А значит…
Мы еще что-то говорили друг другу, но это уже не имело никакого значения. Главное было сказано, и сделано. И все точки над «i» был поставлены.
Доктор проводил меня до двери. Я вышел в коридор, услышал как за моей спиной щелкнул наверняка очень надежный, дорогой замок и двинулся к лифту.
Пока лифт спускался вниз, у меня появился еще один вопрос.
Интересно, а стал бы Доктор со мной разговаривать если бы я явился к нему в новеньком искусственном теле? Мог он в этом случае, завернуть меня прямо с порога? Или того хуже — вызвать мусорщиков?
И пока лифт спускался вниз, я даже попытался прикинуть что бы он в этом случае сделал. А потом, когда коробка в которой стояло мое тело, очутилась на первом этаже, я крепко себя выругал и приказал себе больше на эту тему не думать. Поскольку, если привыкнуть думать на подобные темы, можно запросто превратиться в параноика.
И вообще, есть ситуации когда можно рассчитывать только на себя, ни на кого больше. Такие, как та в которой я сейчас и оказался.
13
К моему большому удивлению засады на улице не было. Скорее всего у преследователей случился какой-то сбой, или же я и в самом деле проявил совсем уж необыкновенную прыть и умудрился от них оторваться.
Интуиция мне подсказывала, что это ненадолго. Даже если они меня не сумеют засечь до того как я наведаюсь во дворец слухов, то уж после него-то они меня наверняка вычислят.
Кстати, насчет дворца слухов…
Если попытаться пройти в него через обычные ворота, то неизбежно придется назваться. А это недопустимо. Я, пока, официально не существую, погиб в клетке злобного вируса. Конечно, преследователи уже знают о том, что я спасся, но вот сообщить об этом, так сказать, официальным путем они не смогут.
Те мусорщики от которых я сбежал? Нет, они будут молчать. Даже если они оба куплены похитителями, стоит им объявить что на них напал именно я, как у них тотчас поинтересуются каким образом они это узнали.
Стало быть, официально, два трупа, крушение авиетки и нападение на стражей порядка, пока числятся за неизвестным негодяем в старом искусственном теле. И чем дольше это будет, тем для меня лучше.
Таким образом, попасть во дворец слухов я могу только одним образом. Через анонимные ворота. Если похитители сумели взять их под контроль, то я прямиком попаду в засаду. И ускользнуть из нее уже не будет никакой возможности.
Эх, чем черт не шутит, когда
Стало быть, ничего не остается как рискнуть. Риск, говорят, благородное дело. Правда, чаще всего это изрекают те, кому рисковать не приходится. Но все же… все же… у меня просто нет другого выхода.
Кстати, если я определил куда мне идти, то почему я все еще стою на месте? Пора отправляться в путь. До дворца слухов не менее двух часов пути. Хотя, может быть, мне удастся попасть на монорельс. В этом случае на дорогу уйдет гораздо меньше времени.
Я пошел в сторону монорельса. Благо, этот район я знал неплохо и заблудиться не боялся.
Все-таки, те, кто сделал это тело, поработали на славу. Шагов моих, в ночной тишине, почти не было слышно. Неплохие результаты для моего древнего тела.
Я шел, чутко вслушиваясь в ночную тишину, готовый, при малейшем звуке, возможно означавшем надвигающуюся опасность, кинуться прочь, спрятаться, скрыться от своих преследователей. Страх? Вряд ли…
Мне вдруг стало ясно, что я и в самом деле почти не боюсь. А чего собственно бояться? Смерти? За последнее время она мне столько раз угрожала, что я словно бы перешел невидимую границу, вступил в страну полного, непоколебимого безразличия. Вообще-то ничего хорошего в этом нет. По идее, я сейчас должен чувствовать себя кошкой, осмелившейся прогуляться по улице, наводненной злобными, сильными, здоровенными псами. Если же я окончательно поддамся безразличию, кончится это тем, что тогда, когда моей жизни и в самом деле будет угрожать опасность, вместо того чтобы предпринять отчаянные усилия для ее спасения, я впаду в ступор. Следствием этого, безусловно, будет моя смерть. Что ж, туда мне и дорога.
Оба-на! Это еще что за фокусы? Я не могу так думать, я не должен так думать. Хотя бы потому, что на кону теперь стоит не только моя жизнь, а жизнь тех кто после моей смерти попадет в большой конвейер. Он-то после моей смерти возобновит свою работу. И новые похищения, новые жертвы, новые погибшие. До тех пор, пока кому-то не повезет больше чем мне.
Если кому-то повезет больше чем мне. Если я буду настолько неосторожен, что позволю себя ухлопать. Если мне не удастся отомстить негодяям, запустившим эту преступную систему в действие.
Ха, рыцарь на белом коне, в древних доспехах. Один, против всего мира, готовый идти до конца, поскольку иного пути не осталось. Причем, этот рыцарь не кто-нибудь другой, а именно я, простой коммивояжер, не имеющий навыков в борьбе с ветряными мельницами, не сумевший даже обзавестись Санчо-Пансой.
Бред, чистейший бред. Особенно если учесть, что драться мне придется с самыми настоящими великанами. И может быть, имеет смысл сдаться, вот сейчас, сесть посреди тротуара и сидеть до тех пор, пока на меня не наткнется патруль мусорщиков, пока меня не доставят в их управление, где уже приготовлена уютная, компактная тюрьма. Меня извлекут из этого старого, противного тела, перенесут в вечный покой и безмятежность тюрьмы, и тогда останется только…