Охота на Лань. История одной одержимости
Шрифт:
– Вины красавицы в том, что мужчины ее желают, нет. Проблема в головах мужчин, а не в женщине.
– Нет, не в головах мужчин, а в том, что пониже, – Лоренцо поднес птице мясо, и сокол хищно вцепился в него клювом. – Только Джованне повезло, у нее есть мы. А глупости Пьеро кратковременны, к тому же Лоренцо умеет держать его в узде, Джованну он ему в обиду не даст.
– Лоренцо Медичи болен, – Марко не хотел открывать другу тайну, но, с другой стороны, он не был врачом Медичи, и между ним и Великолепным состоялся всего лишь светский разговор.
– Серьезно?
– Думаю, да.
Лоренцо Альба нахмурился.
– Тогда давай молиться, Марко, что выдадим Джованну замуж до того, как власть перейдет от отца к сыну.
– Брат! –
– Я здесь, моя ясноголосая нимфа, – Лоренцо закрыл тихонько вольер и знаком приказал Марко спрятаться в стороне, а сам метнулся в другую и присел. Соколиный двор был большой, вольеры широкие, легкие шаги Джованны по деревянному настилу слышались все ближе. Мужчины затаились.
– Лоренцо! – нетерпение в голосе нарастало. – Где ты?
Марко из своего укрытия вдруг увидел ее: на Джованне было легкое платье, толстая коса спускалась по спине почти до пят, на белом лице горел румянец возмущения, а нежные губы были слегка приоткрыты.
– Сейчас не время для игр! – она пристально оглядывала соколиный двор и прислушивалась.
И у Марко снова все заныло внутри от страшной боли, от понимания, что ему никогда не целовать этих губ, никогда не ласкать нежную кожу Джованны… Оставалось только подсматривать, следить и считать дни до ее отъезда. Марко казалось, что даже когда она будет совсем старенькой, когда время сделает пергаментной ее кожу, а зелень в глазах потускнеет, он все равно будет страдать от того, что свою жизнь не провел рядом с ней. Зачем Лоренцо играет с сестрой?
Он опрометчиво переступил, и половица скрипнула.
Джованна, которая все это время прислушивалась, бросилась на звук, пугая птиц. Она налетела на Марко внезапно, столкнулась с ним, и ему пришлось придержать ее, а вышло так, будто он обнял ее. На мгновение ей показалось, в его глазах мелькнула боль и отчаяние, но в следующую секунду он виновато улыбнулся и отпустил девушку. Тут показался и Лоренцо. Джованна накинулась на него, а он, смеясь, останавливал ее удары, а потом обнял, и сестра его простила. Выходя с ней со двора, он обернулся и подмигнул Марко: то был его подарок другу. Мгновение, когда можно было удержать в руках чудо.
Пико делла Мирандола отложил в сторону рукопись, над которой работал вот уже два часа, отщипнул сыра и хлеба с блюда на столе и откинулся на стуле, потирая устало переносицу. Он жил на этом свете всего двадцать восемь лет, но за это время успел столько, сколько многие его современники не успели бы и за несколько жизней. Все дело было в том, что мальчик, родившийся в семье фактического правителя Модены, был одаренным сверх меры. Когда ему исполнилось десять лет, о нем уже говорили как о талантливом поэте и интересном собеседнике. А в четырнадцать он приступил к обучению в Болонском университете, начал с модного изучения права, а потом переключился на словесность и философию. Падуя, Феррара, Париж – все университеты принимали жадного до знаний юношу. И повсюду за ним шла слава одаренного, божественного, невероятного. Кружило ли это голову? О да. Но Пико своей одухотворенностью и искренностью поражал тех, кто ожидал увидеть зазнавшегося юнца. Он искал истину. Жаждал понять ее, увидеть, нащупать в океане человеческого знания, накопленного тысячелетиями. Ему чудилось, истина содержится во всех учениях. Общая истина, как ствол древа Познания, который един для всех. И он с жадностью изучал новое: языки, каббалу, схоластику – все, что давало возможность вычленить главное.
В мире, где еще только просыпался интерес к человеческой личности и всему человеческому, появился настолько пытливый ум, пытающийся постичь все вокруг, что естественно, что мыслители и философы, которые встречались с Пико, немедленно оказывались в плену его очарования и мудрости.
Всеобщее принятие позволило Пико замахнуться на большее. В конце 1486 года двадцатитрехлетний философ объявил, что составил «900 тезисов по диалектике, морали, физике, математике для публичного обсуждения», и пригласил всех ученых и философов Европы принять участие в диспуте. Автор поручался оплатить дорогу туда и обратно любому желающему. Это был невероятный, оригинальный вызов. Никому доселе не приходило в голову организовать подобное мероприятие! Шум обсуждения объявленного диспута докатился и до Ватикана.
Папа Иннокентий VII, смущенный возрастом философа и смелостью его тезисов, назначил для проверки труда специальную комиссию, которая пришла к выводу, что тринадцать из выдвинутых 900 положений являются еретическими.
Молодость и пылкость Пико сыграли с ним злую шутку. Вместо того, чтобы убрать тринадцать тезисов и оставить остальные для обсуждения, он не стал уступать, а написал апологию, в которой возражал комиссии. И тогда случилось то, что случается, когда человек в одиночку идет бороться с титаном. Голиаф победил Давида. Взбешенный наглостью юноши, Ватикан объявил еретическими все 900 тезисов, а Пико подверг преследованиям инквизиции.
Понимая, что в руки инквизиторам лучше не попадать, Пико удачно сбежал во Францию. Однако он не предусмотрел, что король Франции сочтет его персону интересной для переговоров с Ватиканом, и был арестован. Его заточили в одну из башен Венсенского замка.
Лоренцо Медичи удалось договориться с Францией и Ватиканом. Великолепный провел тяжелую работу, истратил много средств, но смог вытащить прекрасного гения из плена. Графу делла Мирандола разрешили жить рядом с Флоренцией. Вот только что-то случилось с ним в плену. Он все так же ратовал за достоинство человека, за его особенное место возле Создателя, за его свободу самому творить свою судьбу. Но близкие друзья замечали, что иногда Пико впадает в глубокую задумчивость, такую странную и мрачную, что не решались его в этот момент отвлекать. Что-то угнетало его душу. Но что? Что сделала с ним французская инквизиция? Что произошло с ним в плену? Он молчал. Расспросы становились все реже, к тому же философ продолжал работы и диспуты под крылом Лоренцо, который меньше всех замечал мрачный блеск серых глаз светила мудрости Возрождения.
Пико делла Мирандола редко появлялся во Флоренции, предпочитая жить в своей вилле рядом с городом. С друзьями он встречался в основном в платоновской академии Медичи в Кареджи, под Флоренцией.
Но теперь, после праздника у Медичи, ему хотелось снова увидеть Джованну Альба. Просто чтобы убедиться, что при свете дня она так же хороша. Встреча с ней отпечаталась в его памяти как-то особенно ярко. И он страстно желал подтверждения, что ошибся, что ему лишь показалось, что она красива, чтобы можно было стереть ее образ из своей памяти, потому что все это время было сложно сосредоточиться на трактате, переводах и текстах. Она стояла между его зрачками и строками в книгах. Он не знал, что будет делать дальше, просто пока поручил Козимо, своему слуге и секретарю, получше разведать привычки семейства Альба. Чем занята юная Альба и ее братья?
Ответ секретарь принес довольно скоро. Пико делла Мирандола слушал его, стоя у окна и глядя на зеленые увядающие осенние холмы. Небо было тяжелым, висело низко, скоро должно было стать совсем холодно.
Он был поражен, узнав, что девушка выезжает с братьями на охоту, ходит в церковь, а остальное время сидит в особняке.
– У юной Альба нет подруг? – уточнил он.
– Она близка только с братьями. В церкви ее сопровождают тетушки…
Пико делла Мирандола закрыл ставню и сел за стол. Вариант встретить ее через подруг отпал, но зато можно увидеть красавицу на мессе. Он сам еще не понимал своей тяги. Минутное очарование длилось слишком долго, занимало слишком много времени, и втайне он был на нее даже зол. Она стояла между черновиком очередной работы и философом. Она была препятствием для размышлений и бесед. Необходимо разрешить это недоумение быстро.