Охота на лис
Шрифт:
Лис в ответ пробурчал нечто неодобрительное и почесал кончиком бритвы выбритые полосы на коротко выстриженной макушке.
— А что сучка делала? Она тоже туда ходила?
Вулфи уже привык к тому, что его мать называют сучкой. Он даже сам иногда ее так называл.
— Мы ходили туда, когда она болела.
Удивительно, как отец ухитряется не порезаться такой острой бритвой. Было что-то противоестественное в том, что он так часто водил по своему черепу ее кончиком и ни разу даже не поцарапался. Бреясь, Лис никогда не пользовался мылом, чтобы сделать бритье легче и приятнее. Иногда Вулфи задавался вопросом, почему Лис просто не сбреет все
Он встретился глазами со взглядом Лиса в зеркале.
— На что ты уставился? — рявкнул Лис. — Чего тебе надо?
— Если так пойдет и дальше, ты скоро станешь лысым, как коленка, — сказал мальчик, указывая на пряди черных волос, плавающие на поверхности воды. — Тебе нужно пойти к врачу. Ненормально, если волосы выпадают, когда ты просто трясешь головой.
— Откуда ты знаешь? Может, это наследственное? Может, то же самое ждет и тебя?
Вулфи взглянул на отражение своей светловолосой головы в зеркале.
— Вряд ли, — ответил он, осмелев из-за явного желания Лиса продолжить разговор. — Я же ни чуточки на тебя не похож. Могу спорить, что я пошел в маму, а она не лысеет.
Не следовало говорить такое. Мальчик понял, что совершил страшную ошибку, едва только закончил свою фразу. Глаза отца угрожающе сузились.
Вулфи попытался было увернуться, но громадная ручища Лиса схватила мальчика за шею, и бритва срезала кусочек кожи у него под подбородком.
— Кто твой отец?
— Ты мине отец, — захныкал Вулфи, и на глазах у него выступили слезы. — Ты, Лис.
— О Господи! — Лис отбросил ребенка в сторону. — Ты же ничего не способен запомнить! Мне… меня… мной, а не мине! Как надо правильно произносить слова? — Он больно схватил мальчишку за волосы.
— Г-г-грамматика?
— Произношение, ты, невежественное маленькое дерьмо! Произношение и склонение местоимений.
Вулфи на шаг отступил от отца, пытаясь пальцами зажать ранку на подбородке.
— Зачем так заводиться, Лис? — проговорил он, изо всех сил стараясь доказать, что вовсе не так глуп, как считает его отец. — Мы с мамой смотрели «волосы» в Интернете, когда последний раз были в библиотеке. Я запомнил слово, которым называется болезнь, — он действительно заучил произношение того слова, которое они с матерью отыскали в Сети, — «ол-о-пек-ия». И так много всякого про нее написано… и много можно сделать, если бы ты захотел.
Глаза Лиса снова угрожающе сузились.
— Алопеция, ты, идиот! Греческое слово, которое означает лисью чесотку. Ты омерзительно необразованный. Неужели эта сучка не способна научить тебя хоть чему-нибудь? Как ты думаешь, почему у меня прозвище «Проклятый Лис»?
У Вулфи имелось собственное детское объяснение обоих слов. По его мнению, «Лис» означало мудрость, а «Проклятие» значило жестокость. И такое прозвище очень подходило отцу. Глаза Вулфи снова наполнились слезами.
— Я только хотел помочь. На свете много лысых. В лысине нет ничего особенного. Часто, — он сделал усилие, чтобы воспроизвести сложное слово возможно точнее, — айопекия проходит, и волосы отрастают снова. Может, и с тобой случится то же самое. Тебе просто не нужно волноваться. Там сказано, что волосы могут выпадать из-за переживаний.
— А что бывает редко?
Мальчик схватился за спинку стула, так как колени у него дрожали от страха. Он чувствовал, что зашел слишком далеко, запутавшись в словах, которые не мог толком выговорить, и в информации, которая все больше и больше злила Лиса.
— Там было что-то написано о раке… — он сделал глубокий вдох, — диабете, артрите, из-за которых такое может случиться. — И затем быстро затараторил, чтобы успеть высказать все, пока отец снова не выйдет из себя: — Мы с мамой думаем, что ты должен пойти к врачу, ведь если ты на самом деле болен, какой смысл притворяться, что ты здоров. Нетрудно же пойти и записаться на прием к врачу. По закону, странники и цыгане имеют такое же право на медицинское обслуживание, как и все остальные люди.
— И сучка на самом деле сказала, что я болен?
Ужас Вулфи отразился у него на лице.
— Н-н-нет. Она н-н-ничего не говорила о тебе.
Лис сунул бритву на деревянную полку рядом с умывальником.
— Ты лжешь! — рявкнул он, вновь повернувшись к мальчику. — Говори мне, что она сказала, или я прямо сейчас все дерьмо из тебя выпотрошу.
«У твоего отца не в порядке с головой… Болезнь твоего отца…»
— Ничего не говорила, — с трудом выдавил из себя Вулфи. — Она ничего мне про тебя не говорила.
Лис вглядывался в перепуганные глаза сына.
— Тебе бы лучше сказать правду, Вулфи, иначе я сейчас же выверну твою миленькую мамочку наизнанку. Ну, еще одна попытка. Что она говорила обо мне?
Нервы у ребенка не выдержали, и он бросился к заднему выходу, нырнул под фургон и закрыл лицо руками. Он все сделал не так. Теперь отец убьет маму, а социальные работники обнаружат синяки. Он бы помолился Богу, если бы умел молиться, но Бог оставался для него какой-то непостижимой туманной сущностью. Как-то однажды мать сказала ему, что, если бы Бог был женщиной, он бы помог им. Иногда Бог представлялся Вулфи чем-то вроде полицейского. Если ты повинуешься его правилам, он к тебе хорошо относится, если нет — отправляет тебя в ад.
Единственной абсолютной истиной, казавшейся Вулфи совершенно ясной и неоспоримой, было то, что не существовало ни малейшей надежды найти выход из нестерпимого ужаса его мучительной жизни.
Лис произвел на Беллу Престон такое впечатление, какое на нее производили совсем немногие мужчины. Она сразу же догадалась, что он выглядит моложе своих лет и что ему, наверное, уже за сорок. Его отличало то особое непроницаемое выражение лица, которое свидетельствовало о том, что он умеет держать эмоции в узде. Лис был неразговорчив, предпочитая скрывать свои мысли и чувства под плотным покровом молчания. Но стоило ему заговорить, и его речь моментально выдавала принадлежность к высокому общественному слою и неплохое образование.
В том, что джентльмен вдруг становится бродягой, нет ничего исключительного. На протяжении всей истории бывали случаи, когда аристократические семейства изгоняли из своей среды «паршивую овцу». Но Белла с самого начала поняла, что у Лиса, по-видимому, какие-то весьма необычные и дорогие странности, стоившие ему репутации и положения. Наркоманы — самая типичная разновидность «паршивых овец» в XXI столетии, к какому бы классу они ни принадлежали. Однако Лис даже марихуану не употреблял, что было загадочно и наводило на нехорошие мысли.