Охота на лис
Шрифт:
– У тебя такой вид, словно ты попала в муравьиную кучу, – заметила с улыбкой Чэрити.
Жюстина взяла себя в руки и ответила подруге вполне спокойно:
– После такого застолья трудно дышать! Мне необходимо прогуляться по свежему воздуху, иначе я стану походить на Норины пуховые подушки или… на некоторых из приглашенных дам.
Подруги переглянулись и расхохотались.
– Кстати, ты заметила, что Роджер сегодня за столом не притронулся к своему бокалу? – спросила Чэрити.
– По-видимому, он сделал кое-какие выводы из полученных уроков и, дай Бог, решил понемногу
– Что ж, все в руках Господа! Отец сказал, что не пустит, его больше на порог. Боюсь, на этом моя дружба с мистером Траубриджем закончится, – Чэрити тяжело вздохнула. – Впрочем, он сам во всем виноват.
– Ты жалеешь об этом?
– Не знаю… – мисс Торнтон задумалась. – Он такой милый, добрый. Я так привыкла к его ухаживаниям, но сильного влечения к нему у меня нет. Я отношусь к нему по-товарищески.
– Надеюсь, ваше ночное путешествие не отразилось на твоем здоровье?
– Нет, как любит повторять мой отец, я всегда в норме. Еще одно его любимое сравнение: здоровье, как у молодой лошадки!
Мисс Брайерли услышала в коридоре голоса мужчин. Они весело перебрасывались шутками и всей компанией присоединились к женщинам. Дамиан направился к девушке, склонился к руке и прошептал:
– Что-либо произошло в наше отсутствие?
– Ни одна из дам не выходила из гостиной. А как у Вас?
– Генри никого не отпустил из-за стола. Послушайте, Жюстина! Я сделаю вид, что уезжаю, и спрячусь там, где мы с Генри условились.
– Я боюсь, что у нас ничего не получится, – прошептала девушка в отчаянии. – Ведь гости уже разъезжаются, а результатов – никаких!
– Моя дорогая, Лис не сможет не прийти. Он обязательно попытается выяснить, существуют ли в действительности сведения, о которых говорил Генри.
Мисс Брайерли попрощалась с отъезжающими гостями.
Последними уходили мистер Торнтон с Чэрити и компания из Ардмор Крест. Роджер приносил каждому извинения за все зло, которое причинил своим поведением, и всем видом являл раскаяние. Мистеру Торнтону он сказал на прощание:
– Я не надеюсь быть прощенным за свой последний проступок, но если можете, не держите на меня зла, я больше никогда не напомню Вам о себе. Вы не поверите мне, но за эти дни я пересмотрел всю свою жизнь и понял, что человек сам должен распоряжаться своей судьбой, а не прятаться от проблем с помощью бутылки. Еще раз прошу, не поминайте меня лихом! – Губы Роджера дрожали, он отвернулся, скрывая навернувшиеся слезы. Дамиан обнял брата за плечи и повел к ожидавшей их карете.
– Бедный мальчик, он так несчастен, – сочувственно проговорила миссис Траубридж.
– Похоже, он кое-что понял, – обратился Генри к мистеру Торнтону. – Очень благородно с Вашей стороны, что не привлекли Роджера к суду или не вызвали на дуэль, чтобы наказать за то, что он чуть не погубил Вашу дочь. Ведь Дамиан – мой друг, и я знаю, как он переживает за брата.
– Полагаю, Роджер достаточно уже наказан. К тому же, Чэрити в порядке. Правда, моя девочка? – улыбнулся мистер Торнтон дочери и, взяв ее под руку, вышел на крыльцо.
Гости разъехались. Дождавшись, когда Нора с малышкой поднялись наверх, Генри и Жюстина тайком проскользнули в библиотеку.
– Думаю, Вам не следует участвовать в дальнейших событиях – это небезопасно, – прошептал лорд Алленсон девушке. Он осторожно приоткрыл большое окно, ведущее на террасу, чтобы была возможность беспрепятственно проникнуть в дом, если Лис задумает это сделать. – Впрочем, я знаю, что бесполезно уговаривать Вас остановиться на полпути. Я знаю Вас, – прошептал Генри.
– Не волнуйтесь, я буду вести себя тихо, но не отправляйте меня сейчас, иначе я умру от любопытства, – тоже шепотом проговорила Жюстина.
Появился Дамиан. Генри усадил девушку в кресло возле потухшего камина.
– Сидите здесь, а мы с Дамианом спрячемся за шторами возле письменного стола!
Воцарилась тишина, и потянулись томительные минуты ожидания.
Прошел час, а может, два. Жюстину уже начинало клонить в сон… Вдруг ей почудился какой-то подозрительный шорох. Девушка мгновенно напряглась, вся обратилась в слух. Да, на террасе кто-то был. Сердце замерло, волосы зашевелились на голове, внутри все похолодело. Она, не отрываясь, смотрела на приоткрывшееся окно. Чья-то тень бесшумно проскользнула через него в комнату. У Жюстины перехватило дух – вот он, пришел!
Неизвестный остановился, девушка слышала его прерывистое дыхание совсем рядом и вся сжалась в кресле, боясь пошевелиться. Мужчина зажег небольшую керосиновую лампу, которую, видимо, принес с собой. Девушка осторожно повернула голову и в тусклом свете увидела лицо Грэхэма Маунт Хоппера. Гнев и ярость охватили ее, она едва сдержала себя, чтобы не вскочить с кресла и не наброситься на этого человека. «Еще не время, – сказала себе мисс Брайерли. – Пусть сделает то, за чем пришел. Его надо схватить за руку».
Хоппи склонился над письменным столом и принялся рыться в бумагах, лежащих в ящике. В тусклом свете лампы Жюстина видела сосредоточенное лицо шпиона, его нетерпеливые движения. «Ну же, – мысленно подсказывала девушка, – письмо в среднем ящике! Наконец-то», – удовлетворенно вздохнула она, когда Хоппи извлек свернутый в трубку лист бумаги с красными сургучными печатями, свисающими по краям. Генри постарался на славу: ни дать, ни взять – настоящий официальный документ.
Быстро пробежав письмо глазами, Хоппи улыбнулся и стал снова сворачивать свиток. В тот же момент из-за шторы выскочил Генри и схватил его за руку.
– Добро пожаловать, мистер Лис, вернее сказать, Лис-Второй.
С другой стороны подскочил Дамиан, но, прежде чем он успел прийти на помощь другу, Хоппи вырвался из рук Генри и, перепрыгнув через стол, ринулся к двери, которая находилась ближе, чем окно на террасу. Но в этот момент дверь отворилась, и в библиотеку вошел Шэдуэлл, неся в руках зажженную свечу. Секретарь мгновенно сообразил, что произошло неладное, и успел подставить бегущему ногу. Тот растянулся на полу, и подоспевшие Генри и Дамиан схватили его с двух сторон. Они подтащили Хоппера к креслу, а Шэдуэлл обрывком веревки крепко связал ему руки. Хоппи, опомнившись, разразился грубой бранью и задергался, стараясь освободиться от пут. Его усилия были тщетны.