Охота на маршала
Шрифт:
Светлое время суток создало, пожалуй, главную проблему для разведчиков. Гонта жил не на окраине, поэтому из города надо было выбираться, идя по улицам с оружием средь бела дня. У Дмитрия не было возможности незаметно вывезти их на окраину. А двое мужчин с автоматами, которые не похожи на военных и не служат в милиции, привлекали внимание, особенно – в свете последних событий: бойню на станции Бахмач не скоро забудет. Выход нашелся: Гонта перевез автоматы в мотоциклетной коляске сам и оставил в заранее оговоренном месте. Соболю с Борщевским осталось лишь спокойно пройти туда пешком, вооружиться и окончательно привести
Гонта предложил небольшой выбор. Неучтенного пока оружия в милиции, как он сказал, было достаточно. Однако ни весь арсенал, ни даже большую его часть майор вывозить не собирался. Поэтому подобрал оружие на свое усмотрение, и Соболь тут же захватил себе ППШ – к нему прилагалось даже два сменных диска. Их Павел рассовал по карманам, за ремень брюк сунул немецкий парабеллум. Борщевскому достался «шмайсер», к нему прилагалась только одна обойма, но Иван, немного подумав, автомат все-таки решил взять. Из оставшихся пистолетов, чуть поколебавшись, выбрал ТТ. В придачу к уже имеющейся обойме Дмитрий отдал ему свою.
Гранат оказалось только две, и Борщевский не возражал против того, чтобы ими вооружился Соболь – в бытность свою взводным Павло слыл одним из лучших метальщиков роты. Кто-то в шутку поговаривал: вчерашний школьный учитель швыряет гранаты с математической точностью. Тот не возражал, однако вернул одну ребристую «лимонку» Ивану – две сразу утяжеляли карманы.
Перед тем как выдвигаться, разведчики, вспомнив правила, попрыгали. Убедились: ничто не гремит, не звенит, движения также не сковывает. С тем и отправились.
Для ориентировки на местности карта не понадобилась. Борщевский, давненько обитавший в Бахмаче, представлял, где находится усадьба. Хотя сам там никогда не был: заброшенный особняк не представлял для Ивана ни малейшего интереса. Автоматы Гонта припрятал в разрушенной снарядами хате, самой последней на окраине. Этот отправной пункт и конечную точку – массив леса – разделяло метров пятьсот открытой местности. Непаханое поле нужно пересечь по диагонали, оставаясь незамеченными. Ползти по-пластунски разведчикам было привычнее. Вот только сумерки никак не вступали в свои права, и как знать, чье внимание привлекут двое вооруженных мужчин, ползущих по чернозему, как весенние черви. Неумолимый ход времени не оставлял разведчикам иного выхода: преодолеть опасное расстояние одним отчаянным рывком.
Соболь и Борщевский побежали одновременно. Командовал Иван – просто кивком уточнил у Павла, готов ли он, получил утвердительный жест в ответ и дал отмашку. Мужчины двигались споро, слаженно, широкими скачками, стараясь одновременно ступать, куда надо, не попадая в рытвину, при этом поглядывая по сторонам. При малейшем подозрительном движении оба готовы были распластаться на земле. Поэтому, когда Соболь внезапно упал, в следующий миг за ним рухнул Борщевский. Но Павел тут же подхватился, матерно проворчал что-то про яму, пригнулся и дунул дальше, словно заяц.
Стараясь поспеть за ним, Борщевский внезапно понял: теряет дыхание, куда-то пропала знакомая по войне сноровка, хотя и тело, и то, что находилось под черепной коробкой, делали, что положено, словно сами собой. Согласившись с совершенно несвоевременной мыслью, мол, пить надо меньше, и отбросив дурацкий вывод подальше, Иван сосредоточился на рывке, вложил в преодоление последних сотен метров побольше сил и наконец добежал до ствола старой сосны, тут же укрылся за ним, сполз по нему на землю, оперся спиной, перевел дыхание. Рядом, в кустах, восстанавливал дыхание Соболь. Сперва дышал громко, отрывисто, но вскоре дыхание выровнялось, до Ивана донеслось:
– Ты как?
– Порядок, – бросил Борщевский, также не повышая голоса, и поправил ремень автомата.
– Тогда не сиди. Как дальше?
– За мной.
Последний раз вдохнув, Иван выпрямился на выдохе. Павел вырос из-за кустов, выжидающе глянул на друга. Вместо ответа Борщевский показал рукой направление, затем выдвинулся вперед и, поскольку других вариантов не было, сам повел их маленькую группу.
Теперь они опасались лишь одного: обнаружить себя в лесу. Хотя, учитывая состав и характер группы противника, вряд ли Ржавский догадался выставить на подступах к усадьбе пост. Выводы оказались верными: добираясь до места и передвигаясь с максимальной осторожностью, практически бесшумно, словно две лесные тени, разведчики так ни на кого и не наткнулись. Разве что шумели несколько раз ветки впереди, только это на поверку оказывались самые обычные лесные звуки.
Когда наконец впереди среди деревьев замаячила старая усадьба, сумерки окончательно поглотили все вокруг, погрузив окружающий мир в то зыбкое состояние, когда еще не темно, но уже не совсем светло.
Они зашли сбоку.
К фасаду усадьбы изначально проложили широкую дорогу. Лес, росший по обе стороны, делал ее похожей на широкий живой коридор. Со своего места даже в условиях ограниченной видимости разведчики разглядели остатки шлагбаума. Точнее, обломки столбов, на которых он крепился. Вероятнее всего, установили его немцы, оборудовав в усадьбе лагерь. В подтверждение тому Соболь наткнулся на небольшой спутанный моток колючей проволоки. Вероятно, раньше ею обносили периметр. Пройдя вперед еще несколько метров, на такой же колючий моток наткнулся Борщевский, отбросив его ногой.
Дальше предстояло двигаться еще тише и осторожнее. Теперь разведчики не спешили, шли крадучись, рассредоточено. От дерева к дереву передвигались в шахматном порядке, прикрывая друг друга. Когда приблизились настолько, чтобы открылся достаточный обзор, Иван внезапно поднял руку.
Опасность.
Прижавшись плечом к дереву, легко перехватив автомат, выставив ствол перед собой, Соболь вгляделся в сумрак. Сразу увидел то же, что и Борщевский: из-за угла когда-то белого, а теперь слившегося со всем вокруг, облупленного и оттого посеревшего здания неспешно выступил часовой.
Со своего места разведчики не могли рассмотреть его, как следует. Но для них было достаточно увидеть автомат на плече. Вероятно, никакого нападения здесь не ожидали. Караульный был выставлен для порядка и просто обходил вверенную территорию, даже спокойно курил, чего на посту допускать нельзя. Видимо, Ржавый на правах старшего охрану наладил. Однако эти часовые имели очень слабое представление о правилах несения караульной службы. Разведчикам не пришлось долго ждать, чтобы получить очередное тому подтверждение: дойдя до угла, караульный остановился, повернулся лицом к стене и, повозившись немного, принялся мочиться.