Охота на Мясника
Шрифт:
— С тебя бутылка. Полковник Рудаков в списках службы внешней разведки больше не числится. Вышибли с треском. Понял, как надо работать?
Чисто и аккуратно. Хватило одного телефонного звонка.
— Не кажи гоп! — скривил физиономию Спицын. — Ты уверен, что он больше не опасен?
— На сегодня он абсолютно безопасен. А на будущее — поглядим. Я же не собираюсь пускать его на самотек.
— Лучше пустить его в расход! — стоял на своем Спицын.
— Ух, какой ты злой! Самый Плохой Плохиш Советского Союза! Посмотрим, как ты со своим генералом справишься. А разведчика
У меня для него одно перспективное дельце имеется. Предложение, от которого он не сможет отказаться.
— Послушай, — Спицын привык приказывать и терпеть не мог просить. Может быть ты все-таки разберешься с моим генералом?
— Не-а! — помотал головой Риф.
— Но почему?
— По кочану! Я тебе что — швабра для мокрой уборки? Или ты думаешь, что я Мясник и получаю удовольствие, кромсая людей ножичком? Нет эту работу ты сделаешь сам! И сегодня же, иначе первый день проверки о которой ты мне говорил, станет последним днем твоей жизни. Ты слишком много знаешь, поэтому тебя я уберу с особым удовольствием и чувством выполненного долга. Главное не робей. Думаю тебе понравится убивать людей. Все холуи — скрытые садисты и человеконенавистники по природе. Так что ты мне еще спасибо скажешь за помощь в раскрытии твоей подлой натуры. А теперь в путь, моя крошка!
С этими словами Риф дружески потрепал полковника по щеке. На безымянном пальце его болтались на кольце ключи с фирменным жетоном-брелоком частного охранного предприятия "РИФ". Звон этих ключей вывел Спицына из себя. Он резко ударил Рифа по руке. Брелок оторвался от цепочки и отлетел в угол комнаты. Риф не заметил потери и, все также нагло ухмыляясь и покручивая ключи на пальце, направился к дверям. Он вышел, оставив Спицына давиться в одиночестве от праведного негодования.
После работы генерал Лентулов вызвал удрученного Спицына к себе в кабинет.
— Ты у меня на даче под Звенигородом еще не был? — спросил он своего помощника. — Я там и зимой и летом. Ели, сосны, красота! И места исторические. Один монастырь чего стоит! Это тебе не Николина плешь где всех достопримечательностей — одни заборы. Тот — министра, а этот — президента, дальше — плетень народного артиста. Оградки выдающихся людей, как на Новодевичьем кладбище. Это не считая воров. И, опять же мое говно к ним вниз по Москве-реке плывет, а не наоборот. Ха-ха-ха!
Короче, едем. Надо о делах поговорить. Машину поведешь ты, я больше никому не доверяю.
Спицын даже испугался такой удаче. Сам дьявол сдал ему козырного туза. Теперь все зависело от него самого. Он поспешно согласился и спустя полчаса генеральская волга тронулась в путь. По дороге Лентулов о делах не говорил. Жаловался на жену Валентину.
— Молодая она, глупая. И охрана — тоже парни молодые. Кабы до греха не дошло. И вообще что-то неладное с ней творится в последнее время.
Генерал озадаченно чесал затылок.
Спицын мог бы успокоить начальника, сообщив, что бояться ему нечего. Уже нечего. Особенно каких-то парней из охраны. Затылок чесать надо было тогда, когда тот, старый дурак, бросил свою старую и верную жену и попал под каблук секретарше, известной всем кроме самого генерала по кличке "Валька-бистро". Ее дежурной фразой в ответ на предложение перепихнуться было неизменное: "Давай, только быстро".
На предыдущей даче генерала Спицын побывал не раз, потому что в последние два года ублажал генералову жену именно он, а не парни из охраны. Хотя, зная темперамент молодой генеральши Лентуловой, можно было не сомневаться, что и им кое-что перепадает.
Они доехали быстро и без приключений. Дом генерала стоял в соснах. Это был коттедж в альпийском стиле. Первый этаж был сложен из кирпича, верхний — из толстых бревен. Он ничем не напоминал уродливые многоэтажные башни, которые наши потерявшие стыд полководцы возводили на деньги, украденные у своих полуголодных и забитых солдат.
Если вспомнить, что адмирал Ушаков продал свое небогатое имение чтобы купить продовольствие для голодающих матросов эскадры, нельзя не согласиться с тезисом, что советская власть выковала принципиально новый тип военачальника, корнями уходящего в народ. Как сорняк в почву.
Ворота дачи открыл охранник по имени Вадим. Он улыбнулся приехавшим во все тридцать два зуба, но генерал от этого только еще больше помрачнел. Он провел Спицына в хорошо натопленный дом. Валентина коротала вечер возле камина с большим фужером коньяка и Кевином Костнером на экране телевизора в роли телохранителя. Спицын отметил про себя что опасения шефа насчет охраны скорее всего не беспочвенны.
Увидев Спицына, Валентина заметно обрадовалась. Полковнику ее оживление показалось даже слишком наиграным. Он и сам в последнее время стал замечать за женой генерала некоторые странности. То, что Валентина глотала колеса и нюхала кокаин, он знал и раньше. Но сейчас дело пахло героином. В голове полковника родился перспективный экспромт. Он подумал, что Валентину, возможно, не придется убивать.
За ужином генерал много пил. Спицын понял, что никакого разговора о делах не получится. Наконец Лентулов тяжело поднялся и, пошатываясь направился к лестнице на второй этаж.
— Ты куда собрался, зайчик? — проворковала супруга.
— Надо поработать, — буркнул в ответ генерал и затопал по лестнице.
— Шутит? — спросил Спицын Валентину.
— Почему. Он мемуары пишет. Как поддаст — так сразу за компьютер садится и там засыпает. Прямо носом в клавиатуру. Бывает, что целый файл одной буквой заполняет. Как поэт-формалист какой-нибудь. Представляешь? Книга стихов их одних только букв "Х"! Хххххххххххххххх!
Сколько смысла в одной-единственной букве!
— Я поднимусь и посмотрю как он там, — сказал Спицын.
— Никогда бы не подумала, что тебе приятнее быть с ним, чем со мной, — съязвила Валентина.
— Я сейчас вернусь, — ответил Спицын и пошел наверх вслед за начальником.
Тот уже крепко спал в рабочем кресле на колесиках, уткнувшись в клавишу "Г".
"Тоже символично".- отметил про себя Спицын.
Он попробовал растолкать шефа, но тот только пускал слюни и невнятно матерился. Тогда Спицын откатил его немного в сторону и выдвинул ящик письменного стола.