Охота на президента
Шрифт:
Ваняшин молча уставился на майора. А Грек, похлопав своими черными цыганскими глазенками, протянул вопросительно:
– Ну?
Федор Туманов достал из кармана фотографию человека, положил на стол.
Грек посмотрел, но фотография ему мало, о чем говорила, а Ваняшин узнал в нем того мнимого майора милиционера, которого обнаружили в расстрелянной серой «шестерке» во дворе на улице Малахитовой.
– Видите, это лицо?..
– Да видим, видим, – теряя терпение, проговорил Грек.
– А теперь взгляните сюда, – сказал Федор Туманов, доставая из кармана другую фотографию и положив ее
Грек от удивления опять захлопал глазами.
– Мать твою, да ведь это одна и та же рожа. Лешка, глянь, – сказал он Ваняшину, хотя тот и так уже глядел на фотографию, сличая ее с первой.
– Действительно, – произнес Ваняшин, – одна и та же.
Федор Туманов хмыкнул, потом сказал:
– Бороду можно отрастить. Наконец, ее можно просто наклеить. Но то, что это один и тот же человек, сомнений не вызывает. Продавец молока и этот майор милиции. Теперь, чтобы оформить это документально, надо отвезти вдову Калугину в морг на опознание, – посмотрел майор на старшего лейтенанта Ваняшина. – Что-то я в последнее время ничего не слышу от тебя о Людмиле Калугиной. Как и где она?
Ваняшин замялся.
– А чего говорить-то? С ней все нормально.
– Да? – в глазах майора отразилось любопытство. А в черных глазах капитана Грека, наоборот, появилась подозрительность. Он на Ваняшина смотрел с прищуром.
– Ты давай, не темни, – произнес Грек.
– Она у меня, – сказал Ваняшин, и капитан Грек услышав это, чуть не выронил изо рта сигарету.
– Как это у тебя? – строго, как будто Людмила Калугина была его собственностью, спросил усатый капитан.
– Да так, – как ни в чем не бывало, ответил Ваняшин. – Живет у меня дома. У нас – четырех комнатная квартира. Одну комнату, мать выделила ей.
Грек минуту, другую молчал, переваривая сказанное приятелем, потом, глянув на Федора, Туманова сказал:
– Видал, Николаич, каков наш Леша хлюст. Окрутил деваху.
– Почему это окрутил? – обиделся Ваняшин. – У нас с ней все по серьезному. Ты нашел себе Анютку, – сказал старлей усатому Греку. – А почему я не могу? – задал он справедливый вопрос, на который капитан тут же нашел что ответить. Пошевелив, как шмель усами, Грек сказал сердито:
– Ты не ровняй хер с пальцем, милый. Анютка моя не при делах, а Людмила Калугина проходит у нас по уголовному делу. Николаич, скажи ты ему, – обратился он к Федору Туманову.
Майор задумчиво хмыкнул.
– Да, ситуация. Но с другой стороны, у нас нет повода, подозревать ее в убийстве мужа и вообще ни в чем крамольном, – сказал он. – Если у них любовь… То пусть.
Грек надулся и отвернулся от Ваняшина. Зато сам Ваняшин сразу повеселел.
– Ладно, – посмотрев на его довольную физиономию, сказал Федор Туманов. – Любить у нас не воспрещается. Чем черт не шутит, может это у них и в самом деле серьезно и на всю жизнь. Только тебе ее все-таки придется привезти на опознание. Она одна может опознать того молочника.
Ваняшин согласно кивнул.
– Я привезу, Николаич, – пообещал он.
Федор Туманов улыбнулся.
– Ну вот и отлично. А сейчас, едем к директору фирмы «Кансал интернейшел». Напомним о себе.
Все эти дни до повторной встречи с оперативниками майора Туманова и им самим, Анатолий Степанович Орликов жил в томительном ожидании разоблачения своих махинаций перед всемогущим тестем замминистра. Он даже боялся подумать, что с ним произойдет в таком случаи. Лишиться директорского поста и потерять все, это полбеды. Беда будет, если тесть отдаст его на съедение недругам. Тогда, конец. Вот это будет пострашнее отставки. Скорее всего, его как отступника, надолго засадят в тюрьму. Сразу вскроется много всего такого незаконного в его деятельности, что потянет, как минимум лет на десять. А может быть и хуже. Его не будут сажать, а просто уничтожат физически. Растопчут, как червяка. К сожалению, тесть строг и жесток. Он не умеет прощать.
Поэтому Анатолий Степанович, когда ему позвонил Туманов и попросил в ближайшие полдня никуда не отлучаться из кабинета, и вовсе сник. Еще там, в ресторане, он попытался сыщикам дать взятку. Солидная сумма и всего-то за то, чтобы они не довели все, что узнали до сведения тестя. Но майор отказался. И сегодня в последней надежде Анатолий Степанович Орликов решил повторить попытку. У него в рабочем кабинете в сейфе, лежало около двухсот тысяч долларов. Сто пятьдесят из них, он решил отдать сыщикам. По пятьдесят тысяч каждому лишь за то, чтобы держали язык за зубами. Или…
В ящике стола, среди деловых бумаг, у него хранился пистолет с полной обоймой патрон. Так вот один из тех патронов, его. Лучше самому пустить себе пулю, чем ждать, пока это сделает какой-нибудь исполнительный дебил, у которого в голове напрочь отсутствуют мозговые извилины.
Но пока, все же предпочтение Анатолий Степанович отдавал первому варианту. Возможно, с майором все-таки удастся договориться.
Федор Туманов со своими операми появился в кабинете Орликова точно в оговоренное время, и это почему-то вселило в Анатолия Степановича уверенность, что задуманное им сегодня обязательно получится. А пока же он со всем вниманием приготовился выслушать все, о чем скажет ему Туманов, настрого наказав секретарше никого к нему не впускать и телефон не соединять.
Привыкший выражаться предельно лаконично, Федор Туманов буквально несколькими фразами изложил суть их прихода, которая несколько озадачила Орликова. После того, как оперативникам стало известно из найденной в сумке Калугина дискеты обо всех операциях фирмы и ее финансовых платежах, Орликов ввел в штатное расписание две единицы специалистов по экономической безопасности. Ребята оказались сверх талантливыми, со своими обязанностями справлялись от и до и исключили всякую утечку новой информации, но и того, что уже попало в руки к сыщикам, хватит с лихвой для прокуратуры.
Угостив сыщиков дорогими сигаретами, Орликов закурил сам и призадумался.
– То, о чем я вам сейчас скажу, считаю полнейшим бредом кучки ненормальных людей, – сказал он, поочередно глянув на Туманова, потом на Грека, на Ваняшина как самого младшего по чину, не посмотрел. Даже с майором не стал бы разговаривать, если бы не обстоятельства. Видел бы Туманов, какие чины приезжают сюда, в кабинет к нему. Средний уровень, не ниже полковника. А так обычно – генералы. Но сейчас высокомерие, с самолюбием пришлось запрятать куда подальше.