Охота на президентов или Жизнь №8
Шрифт:
Я отвернулся. Это зрелище было не для моих нервов… Наконец что-то тяжёлое мешком рухнуло на мрамор. И Кеша толкнул меня плечом. Он сделал своё великое дело.
Мы вышли вразвалочку, как из бани. Плотно притворив за собой дверь и чуть покачиваясь. Так выходят из царских покоев фавориты и собутыльники властелинов.
— Работает с бумагами! — сказал Кеша бугаям из охранки и выразительно щёлкнул себя пальцем по горлу. — Сказал, первого, кто сунется, уволит на хер! Ясно?!
Быки из охранки загрустили.
Мы выбирались из президенции на дрожащих ногах. Будто из зловещего замка живого мертвеца Дракулы.
Но было… чего там скрывать, было немалое моральное удовлетворение. Как после Сталинградской битвы. Или поля Куликова. Уже и сами себе мерещились Миниными и пожарскими… Только виду не показывали. Героев украшает скромность… Три
Ангелы несли нас на руках к лимузину.
И трубы пели в светлеющих небесах.
А вечером, когда мы собирались обмыть дело на Кеши-ной даче, из телеящика сообщили:
— Сегодня днём генеральный президентий Россиянии был доставлен в центральную клиническую больницу с диагнозом ОРЗ и обширным расстройством желудка. Опытные врачи-терапевты уже перелили старику Уху-ельцину кровь, желчь и мочу, пересадили лёгкие и промыли мозги… во время процедуры, как сообщили помощники и санитары, генеральный президентий утверждал указы, приказы, приговоры и помилования…
Я посмотрел на Кешу.
А он глядел в пустоту и повторял как заведённый:
— Распутин… это Распутин… нет, Дракула… живой мертвец! Это мертвец, понимаешь… мы никогда не убьём его… он уже мёртвый… мёртвый… как убить мертвеца! По щеке у Кеши текла крохотная скупая слезинка. Нет, покамест ни на земле, ни выше никакой правды не было.
А жизнь-житуха тем временем текла своим чередом. И было в ней всё нормально, как в хорошем дурдоме. Жизнь № 8 — милости просим!
И были в этой жизни хозяева и холопы.
Как и в любой жизни.
Поначалу приходили хозяева. Но после них власть доставалась холопам, так уж повелось…
На смену князьям-русам Меровингам, что царили в дикой Франкии, пришли их холопы-мажордомы, всякие капетинги-хренетинги и прочее латиноязычное [37] фуфло, и империя превратилась в бардак, в огромную холопскую.
На смену хозяину, народному заботнику и знатоку языкознания товарищу Кобе пришел «кукурузный» огрызок, холопиш-ка-дурачок. Без хозяина он не мог себе найти места — метался, «перестраивался», «реформировался», давил бульдозерами полоумных, таскался по америкам и чуть было не просрал Россию вкупе с плаксивыми, но хитрыми шестидесятничками, комиссарскими сынками. Папаши-комиссары вырезали десятки миллионов русских. Это было нормально. Мировое сообщество не возражало.
37
Неграмотная «французская» знать того времени, подражая новым хозяевам из Рима, пыталась изъясняться на латыни. Их язык получил название «латина вульгата» — вульгарная латынь, и со временем стал французским. Язык русов был забыт.
Но когда Коба чуть-чуть придавил комиссарскую сволочь, сынки завизжали: тоталитаризьм! сталинизьм! Кобу отравили. И дурачок-кукурузник заплясал под дудку комиссарского семени. [38] Изрядным плясуном был… Но холопа вовремя вывернули наизнанку и сшибли коленом под зад, как и положено сшибать холуев-холопов. Мало что не высекли. А следовало бы.
Затем был хозяин, добрейший Леонид Ильич. На него ненавистники России понавешали много собак. За то, что крепил Россию, не обращая внимания на их вой, тявканье и скулёж… Пятая колонна оболгала железного генсека, обхихикала — воровски и гнусненько, из-за угла, в анекдотишках, изготовленных в «русских центрах» ЦРУ беглецами-диссидентишками, [39] «правозащитничками»-холопами (как известно, правозащит-нички всегда работают на «сильного», по нутру своему они холопы и плебеи, что, впрочем, видно и невооруженным взглядом). В действительности Брежнев был гигантом, титаном. Даже смертельно больного, полупарализованного, потерявшего наполовину речь — его боялось «мировое сообщество», вздрагивало от одной поднявшейся брови на его челе, тряслось при вымолвленном полуслове,
38
Это «семя» переодически то «окомиссаривалось», то «перестраивалось», то «одемокрачивалось». Народец за ним не поспевал. И потому его или вырезали, или он сам вымирал.
39
Советский «диссидент» инакомыслил на тех, кто ему больше платил. А больше всегда платил запад, всегда!
После хозяина Брежнева была невнятная череда невнятных холоповатых людишек и комиссароватых джазистов-чекистов.
А потом к власти пришел опять холоп. Не чуя себя хозяином, и не чуя над собой хозяйской руки, он заметался в истерике, как и кукурузный Никитушка-дурачок. Заметался аж по всему свету. В своей державе должность да чины не позволяли ему найти хозяина и верно служить ему. А натура-то холопская, требовала, чтоб хозяин держал на поводке… И он нашел себе хозяев, в «мировом сообществе». И никто не вербовал этого придурка в масоны. Нужны масонам такие обалдуи! Меченный Херр сам напросился в прислугу, ибо… и был прислугой, быд-лом и холопом.
Против холопов не надо бунтовать. Не надо устраивать путчей и заговоров, революций и восстаний. Их надо просто брать за шкирку, отводить на конюшню и сечь… В девяносто первом всю эту перестроечно-холопскую шоблу-ёблу надо было просто выпороть на конюшне…
Розгами…
И тогда русская нефть принадлежала бы русским, а не трём толстякам с оффшорным гражданством… Но… но… но больших идиотов, чем русские, мир ещё не видывал. Об этом знают все на планете. Все, кроме россиянских россиян.
После Херра Горби пришел большой, напыщенный, с оттопыренной по-барски нижней губой, вальяжный, самодуристый и хамоватый… холоп. Вальяжность была внешней. А внутри огромного жирного тела сидел маленький плюгавенький и угодливый холопишко — на своих — «цыц! молчать! не пу-щать!», а чужим: «что угодно-с?» с поклончиком. Этот холоп стал в два раза «свободней», облетев два раза вокруг статуи Свободы, позеленевшей от злобы на весь мир. Свободный человек не может стать «свободней» в два или в полтора раза, он просто свободен и всё. А холоп может. В холопе много степеней холопства. Чем хозяин круче и конкретней, тем в холопе понта больше. Ибо халдей, холуй и холоп. Особенно холоп без галстука. Вальяжный холоп-самодур нашел себе хозяина самого могучего и сильного. И оттого раздулся до невозможности, как пиявица, усосавшаяся дармовой крови. Страну, могущество и державность, силу и независимость, народ и мир на земле просрал… зато стал «свободней».
Эдакий плюгавый карлик-холоп под огромной позеленевшей от дряхлости и ксенофобии статуей «свободы». Увы, увы… никакой свободы в Штатах нет и не было, свидетельствую об этом как очевидец — там все, несмотря на разные одеяния и цвет кожи, чёсаны под одну гребенку — ежели ты хоть на йоту выходишь из-под общеамериканского стандарта, ни удачи, ни процветания тебе не видать. Не свобода, а тирания «общеамериканского мышления и поведения», шаг в сторону — и ты враг общества, ты вне общества, ты никто и ничто, бомж в вонючей подземке. Ибо демократия есть деспотия олигархов плюс де-билизация всей страны. И ни хрена больше.
В общем, жирный и вальяжный «барин» был только для нас, русских дураков, барином. Увы…
Правда, под конец и он пытался надувать щеки и что-то там лопотать западу. Но его быстрехонько брали за шкирку, секли в холопской и сажали на его обычное кучерское место.
Хозяин не станет хапать и тащить. Ему и так всё принадлежит. Его дом Держава. Вот так, мои милые.
Хозяин не бывает вором.
Холопы всё тащат в свою конуру. Хапают и крадут. Холопы всегда вороваты. Они временные. Им бы успеть украсть.