Охота на русскую Золушку
Шрифт:
— Информация никуда не ушла. Я уверен, — я посмотрел на Платона и снова, едва не двинул ему кулаком по физиономии. До чего же противный тип, — Твой отец узнал напрямую, понимаешь? Ему кто-то позвонил или написал. У кого из тех, кто знал о Маше, есть номер его телефона?
— Чего?! — он сощурил свои и без того небольшие глазки, — Ты хоть представляешь, кто мой отец?! Да я сам ему иногда дозвониться не могу! У него же сто секретарей. И два pr-отдела.
В общем-то он был прав. Я невольно вспомнил свои бесплодные попытки связываться с родителем. Я чаще, чем хотелось бы, общался с его секретаршей. А ведь по мнению журнала Forbes он далеко позади господина Каримова в списке самых богатых людей мира.
— И тем не менее, кто-то ему сообщил, — хмуро
Платон усмехнулся:
— Ага, хорошо вам рассуждать! Пойди, скажи моему папе. Вы хоть понимаете, сколько стоит послать из Москвы в Лондон самолет?!!
С этим он обратился к девчонкам. Те ожидаемо округлили глаза. Нас с Алом таким не проймешь. За друга своего не скажу, но я-то точно знал сколько стоит перелет джета, пассажирского борта или даже специального военного самолета.
— Это решаемо, — заверил его я, проводя в голове калькуляцию, сколько нужно заплатить на порожняк из Москвы в Лондон и обратно.
— Дело не в деньгах, — Платон перестал брутально стискивать челюсти. Устал, наверное. А потому обмяк весь, и снова стал похож на подтаявшее мороженое, — Я и Машке уже сказал, с отцом лучше не спорить. Если он решил, он своего добьется. Не просто же так он все эти миллиарды заработал. У него стальные яйца… — тут он глянул на ошарашенных девчонок и добавил уже на тормозах, — Извините за грубость.
— Маша не хочет лететь? — зачем-то уточнил Ал, хотя по ее крикам, которыми она выгоняла Платона из палаты, и так было понятно, что обрисованная им перспектива ее, мягко говоря, не радовала.
Платон вздохнул. А потом, обратился к нам с неожиданной просьбой:
— Слушайте, если вы ей друзья, уговорите ее, а? Ну, слетает она на недельку в Москву. Чего такого-то? На фига ей вставать поперек решений папаши? Он ведь все равно ее сломает. Он не умеет отступать.
— Маша никуда не полетит, — как можно тверже проговорил ему я, — Перелет ей на пользу не пойдет, и это в данной ситуации самое главное. Приготовь аргументы для отца. Если нужны деньги, я оплачу расходы.
— Да кто ты такой, мать твою!
Вот тут он был не прав. Настолько, что меня подкинуло вверх, и я опомнился уже когда плотно придавил его шею к противоположной стене. Платон раскрывал рот, пытаясь глотнуть воздуха. Тщетно. Не для того, я сжимал ему горло, чтобы он мог дышать.
Позади меня визжали девчонки. На локтях я чувствовал их слабые пальцы. Если бы все было так просто, мужская драка не выглядела бы смертельно опасной. А походила бы на женскую возню в бадье с сиропом.
Но все это ушло на задний план. А тут, на острие событий, я уперся ему глаза в глаза и проговорил, чеканя каждое слово:
— Прекрати разыгрывать из себя Машиного жениха, идиот! Мы все прекрасно знаем, что она согласилась помочь тебе из жалости. Чтобы отец не вернул тебя на родину. Так что приложи усилия и убеди своего папашу не давить на Марию. Иначе я надавлю и на тебя, и на него. Понял? Вы оба вылетите из Англии быстрее, чем скажете «ой»!
И я не блефовал. Такими обещаниями я не разбрасываюсь. Я прекрасно понимал, чего мне это будет стоить. Но я готов был заплатить. Я не позволю кому бы то ни было распоряжаться моей Машей. Да черт бы даже со мной. Я никому не позволю заставлять Машу делать что-то против ее воли.
В отведенной мною для ответа паузе, Платон забулькал. Ну да, я нажил еще одного недоброжелателя в лице богатого придурка. Но в сравнении с бандитами Сомали, многие из которых объявили меня личным врагом, вечно расслабленный сын русского олигарха — не бог весть какая угроза. Если ему хочется, пусть меня ненавидит. Я стерплю.
— Ну? — я слегка ослабил хватку, желая услышать внятный ответ.
Платон первым делом сглотнул. Потом просипел несколько непонятных слов, из которых я запомнил только «ёбаный урод». После этой тирады он нехотя кивнул. И я, к облегчению Мии и Эльзы, висевших на моих руках, его отпустил.
— А если ты еще раз посмеешь сказать кому-то, что Маша твоя невеста, я тебя убью, — спокойно и строго проговорил Ал из-за моего плеча.
Глава 20
Маша
Я посидела немного, переваривая, что сейчас было. Я свободна. Да я только что крикнула в лицо Платону, что ни он, ни его отец не имеют на меня никаких прав. И не будут распоряжаться моей жизнью. И дело вовсе не в том, что я не хочу лететь в Москву. В принципе я не против на день- другой заскочить домой, пообщаться с родителями. В Москве я жила с ними и сейчас впервые рассталась так надолго. Конечно, уже скучаю. Несмотря на то, что мама мне звонит по два раза в день, а папа каждое утро присылает мотивирующие картинки из серии «Кто рано встает, того и тапки». Собственно, дома мы и общались примерно так же. Все в делах, у каждого свой график и свой ритм жизни. И все-таки дом — это дом. Объединяющее начало, корни, что-то свое: приколы знакомые с детства, особенный запах на кухне и в ванной, родные стены с обоями, которые я еще в три года разрисовала маркером, а мама до сих пор не разрешает переклеить. Говорит, память. И тепло. Чувство, что до тебя есть дело. Теперь же, отфутболив Платона за дверь громогласными пенальти, я обхватила плечи руками и зажмурилась. Обидно было до слез. Под ложечкой засосало от того, что мой дом был ко мне так близок, а я от него отвернулась. Жалко-то как! Но не могу я позволить Каримовым тягать меня, куда им вздумается без моего на то позволения. Если так пойдет и дальше, в кого они меня превратят? Еще и правда, выдадут меня за Платона задним числом. Приду в понедельник в колледж, а у меня в документах уже фамилия другая. И люди обращаются ко мне «Миссис Каримова». Фу! И потом, там в Москве территория Каримова. Он, конечно, и в Англии хозяйничает, но все-таки в рамках приличий. А на родине, кто его знает, может я стану его заложницей, и никто меня не спасет. Он ведь непредсказуемый тип, и авторитарный до безумия. Буду сидеть в его чулане как Кэти Линтон из «Грозового перевала». Нет уж, в Москву мне пока лететь даже опасно.
Сквозь закрытую дверь из коридора просачивались звуки разговора на повышенных тонах. Смысл был не понятен, но вот интонации настораживали. Потом что-то бухнуло, кажется, закричала Эльза. Надо бы выйти и посмотреть, но мне только что переставили иглы и запретили двигаться. Ладно, разберутся без меня. А я свободна. Приятно это повторять, хоть и в сердце покалывает каждый раз. Ведь свободна я теперь не только от Платона, но и от Марко. Вернее, не так. Скинув с себя паутину, которую сама же и сплела из иллюзий и надежд, запретив ему ко мне приближаться, я словно духом окрепла. Гулять так гулять. Поэтому Платон пошел бонусом. Теперь у меня нет официального жениха и нет любимого. Остался только Берти, но с ним, думаю, проблем не возникнет. Наш неприятный поцелуй и мое нежелание его обсуждать, натолкнут принца на мысль, что у нас ничего не получится. Так что к концу недели из больницы я выйду прежней Машей, как Леха и хотел. Из друзей у меня останутся одни девчонки, а они ни учебе, ни продвижению проекта не помеха. А вот парней с меня хватит.
Так я думала. Первой разрушила этот миф мама.
— Маша, что ты там опять устроила?! Чем тебе не угодил Платон?! — я замерла у телефона с открытым ртом.
Чем мне не угодил Платон?! Я бы перефразировала: назови хотя бы одно, чем он угодил! И вообще, что это за вопрос? Как будто мы с ним поругались после пяти лет безоблачного брака. Впрочем, ответа от меня никто и не ожидал. Мама продолжила выговаривать без паузы:
— Я тебя не понимаю. Хороший парень с заботливым отцом. Это же надо такое придумать — выслать за тобой-дурехой самолет. Это по нашей-то жизни, когда из Европы до Москвы сутки на перекладных добираться! И цены на билеты за гранью разумного. А она и от самолета отказалась, и от лечения! Маша! Что там с тобой случилось?