Охота на «Шейха»
Шрифт:
Никогда не видел плачущего чеченца, интересное, наверное, зрелище!
— И дальше что? — я «давил» его.
— Ну, вот я и ношу повязку, — он смотрел преданно в глаза. — Аллахом клянусь, я не убивал никого из русских!
По прежнему опыту знаю, мусульманин клянется — обманет.
— Знаешь что, мой юный друг! Я хотел бы тебе поверить, но не могу! Сейчас приедет прокуратура, и я тебя сдам. Улик косвенных более чем достаточно! Поедешь, мил человек, на «фильтр», сначала на Ханкалу, а затем — в Чернокозово. Ты ведь многих конкурентов своего тейпа или просто личных недругов отправил по тюрьмам местным, да российским. Так что они тебе счетец выкатят. Не
Он оглох от моего крика, побледнел, обмяк.
— Говори, знаешь? — снова заорал я, удерживая, не давая сползти со стула.
— Да, — пересохшими, внезапно побелевшими губами прошептал он.
— Тебя убьют при «попытке к бегству», — продолжил я.
Оттолкнул милиционера на спинку стула, сам откинулся на свой, затянулся и выпустил струю дыма в потолок. А вот теперь, господа присяжные заседатели, наступает кульминационный момент!
— В зависимости от времени, которое будет в распоряжении у солдат, они могут тебя порезать на кусочки, накрошить в соломку или распустить на лапшу. Не будет времени — просто пристрелят как собаку. Труп выбросят в реку, чтобы рыбы жрали. Ты будешь толстым, раздувшимся, зловонным, обглоданным, скользким трупом. Река вынесет тебя вниз по течению, тело твое запутается в тальнике и будет там крутится по течению еще несколько дней. И вороны будут жрать и терзать тебя. И по их кружению обнаружат труп неизвестного в милицейской форме. И найдут тебя не скоро, и не похоронят тебя по мусульманскому обычаю. И не попадешь ты в рай. Фу, мерзость! — я так живописал эту картину, что самому стало противно. — Эй, боец! Охрана! — заорал я во всю мощь своих неслабых легких.
— Послушайте! — начал лепетать мой кандидат на вербовку.
— Слушаю вас! — открылась дверь, на пороге стоял наш солдат с автоматом.
На лице было написано, что готов он выполнить любой мой приказ в отношении задержанного, видимо, мои крики он тоже слышал и догадывался, что сейчас я могу отдать этого иуду в форме ему на растерзание. А после смерти своего сослуживца, а может и друга, он сделает все. Месть, месть, месть. Ни тени страха, ни тени сомнения, никаких угрызений совести. И по ночам, если приедет домой, не будет сниться ему этот порванный на куски за своего товарища мент. Не будет.
И все это прочитал не только я, но и мой собеседник. Он смотрел на меня умоляющими глазами.
— Ладно, иди пока погуляй, — я отпустил солдата.
При этом боец кинул такой красноречивый взгляд на мента, что тот еще больше съежился на стуле.
— Что дальше? — спросил я голосом полным металла. — Ему в случае чего объявят выговор. А выговор — не триппер, повисит да отвалится. Так что? — я кивнул головой на дверь, а за ней ждал охранник, который мог через секунду стать конвоиром. А то и членом расстрельной команды.
— Что вам надо? — хриплый голос — кажется, что это сказал ветер, так тихо.
— Немного. Старые Атаги. Это первое. Второе — Новые Атаги. Третье — местные. Чечен-Аул. И какую роль ты в этом играешь. — Я был спокоен и уверен, теперь он от меня никуда не денется. Это мой агент, и псевдоним у него будет «Махмуд»! Почему именно такой? Не знаю. Сначала пришло в голову Мухтар, но слишком обидно, а поэтому будет созвучно — Махмуд. «Махмуд, поджигай!»
— Русский знаешь?
Кивок.
— Вот тебе ручка, вот бумага, пиши. Подробненько, а потом я тебе вопросы уточняющие и наводящие буду задавать.
— А может, не надо писать? — в глазах у него такая тоска смертная. — Я и так все расскажу.
— Надо, надо. Для меня это страховочка, что ты никуда не денешься. От бумаги вечностью веет! — любимая поговорка чекистов всех времен и народов. — Торг здесь не уместен!
Он начал писать. Смахивая пот, вытирая руки о штаны ежеминутно, иногда поднимал глаза к потолку, ища там ответ. Лист, другой, третий. Я налил ему воды, он с жадностью выпил.
Как только был закончен первый лист, я взял и начал его читать. Интересно, очень даже интересно.
По его словам выходило, что в Старых Атагах Шейх не только вел переговоры с арабами, а уже произошло объединение. Об этом ушло донесение в штаб-квартиру «Братья-мусульмане», где нашло горячую поддержку и одобрение. А значит, скоро пойдет целевое финансирование. И готовится не что-нибудь мелкое, а захват Чечен-Аула. Для этого с боевиками, которые в Новых Атагах, Чечен-Ауле, Шали, ведутся переговоры о перегруппировке сил и средств под единое командование Шейха. Общая численность предположительно пятьсот-семьсот человек. Наступление — через месяц.
Базируется сам Шейх по такому-то адресу. Но это не точно. У него три дома. В одном доме точно живет араб-боевик. Местный мулла поддерживает бандитов и призывает всех жителей села вступать на тропу борьбы с нами. Значит, поддержки духовенства мы лишены. А старейшины? Эти ничего не решают. Но в случае конфликта, как всегда, будут защищать бандитов. Типа, да, мы ссоримся, но это наши, чеченские разборки, и русским здесь делать нечего.
Потом я взял с него подписку о сотрудничестве. Юридической силы она не имеет абсолютно никакой. Но психологическое влияние имеет огромное. Плюс страховка на тот случай, если юноша попытается крутить задом, пытаясь меня обмануть. Вспомнились слова из песенки: «Тетя Соня, не крутите задом! Это неприлично, вам говорят!» Нет, у меня определенно ассоциативное мышление. На каждое событие, фразу у меня сразу всплывает какой-то афоризм или строчка из песни, кинофильма.
Я объяснил «Махмуду», как мы с ним будем связываться. Способы обычной связи, способы экстренной связи.
Я отпустил его, а потом опросил еще двоих милиционеров. Я был на взводе, мне хотелось вербовать еще, получить информацию. Но не получилось. Они были крестьянами. А может, меня просто обманули?
Каргатов
Мне достался рядовой милиционер. Я сделал себе кофе, влил туда вместо привычной ложки коньяка целую стопку водки. То же самое сделал и для Ступникова. Подумал и влил для Саши еще стопку. Он огромный, чтобы согреться и не спать ему нужна доза побольше.
Вошел милиционер.
На вид лет сорок или около того. Рост немногим более ста семидесяти пяти. Черные с проседью волосы уложены назад. Видно, что человек тщательно причесывается, следит за своей внешностью. Лицо интеллигентное. Высокий лоб, небольшие залысины. Брови черные, широкие, густые — «домиком». Нос прямой, в профиль напоминает клюв хищной птицы. Уши большие, сломанные неоднократно. Не уши, а пельмени. Борец? Носогубная складка не выражена. Рот большой. Губы мясистые. Подбородок тяжелый. Шея накачанная. Плечи мощные, покатые. Точно борец. Руки большие, на кистях множество мелких шрамов. Ногти короткие, обломанные.