Охота на Скунса
Шрифт:
Закончив разговор, Беневоленский приоткрыл дверь.
Теперь это был уже снова не сюсюкающий любовник, а человек решительный, властный.
– Мерзкая комедия! Садитесь, Андрей Кириллович. – И шеф указал на свободный бархатный диван. – Они подумали подобраться таким путем: сначала самолет, потом поезд! Это у них не получится!
Шеф, судя по всему, вообразил, что стал жертвой происков конкурентов, которые наняли вагонных потрошителей ради него, единственного.
А дальше Беневоленский спросил и вовсе неожиданное:
– Вы привели этого паренька? Надо взять
Андрей Кириллович был уже рад, что неприятное объяснение они проехали быстро. О том, что паренька он упустил, говорить пока не стоило, хотя карасю понятно, что профессионалу столь высокого уровня светиться не надо, а насчет перекупки – тут тоже неизвестно, как повернется. Такие люди на биржу труда не ходят. Работодатели за ними стоят в очереди.
Однако своими соображениями Андрей Кириллович делиться не стал, а, попросив двадцатиминутный тайм-аут, отправился на поиски своего потенциального сотрудника.
Шел он по вагонам с малой надеждой. Хотя всякое бывает. Где-то этот паренек, конечно, свою лямку тянет. Если на государственную структуру, то она должна быть сильно засекреченной, потому он и покинул поле битвы, не желая засвечиваться. А если на частную – то тем более светиться ему ни к чему. Но вдруг щедрость шефа будет столь безразмерной, что он клюнет. Потому Андрей Кириллович послал двоих сотрудников по вагонам к хвосту поезда – там были только кресла, – а сам отправился к локомотиву, готовя по дороге первые фразы, с которыми обратится к парню, если, конечно, повезет его увидеть.
Заглядывая в каждое купе с одной и той же дежурной фразой: «Друга ищу, а в каком он вагоне едет – забыл», Андрей Кириллович прочесал оба купейных, а потом пошел между рядами кресел.
Подозрение оправдалось – парня он не увидел. У ребят, которые двигались к хвосту состава, результат был такой же.
– Нет, так нельзя. Вы должны его найти. Вы должны мне обязательно его найти. Любыми способами, – проговорил шеф, приняв отчет.
Это был приказ. «Приказ начальника – закон для подчиненного. Он должен быть выполнен беспрекословно, точно и в срок» – так говорилось в дисциплинарном уставе, который когда-то зубрил Андрей Кириллович юным салажонком.
Оставив шефа со своими делами, он перешел в купе к сотрудникам, и вместе они начали мозговую атаку: как сыскать исчезнувшего пассажира.
Бывший капитан Дима предложил такой вариант: перед Москвой один перейдет на площадку первого вагона, другой – уйдет к последнему. Оба соскочат на платформу, встанут среди встречающих и будут смотреть на всех идущих.
– Сделать-то это можно, только он наверняка пойдет другим путем, – проговорил Андрей Кириллович.
– Ребята, а ведь это – Скунс! – воскликнул вдруг тот же Дима. – Ей богу, Скунс!
О герое по кличке Скунс писались книги сначала Незнанским, а потом Марией Семеновой. С группой соавторов. Потом пошли слухи, что это вроде бы реальная личность, едва ли не друг одного из соавторов, который время от времени делится с пишущей братией своими воспоминаниями. Другие уверяли, что Скунс хотя и когда-то действовал в девяностых годах, но давно уже лег на дно. Так же как и некое таинственное подразделение по имени «Эгида», связанное с этим субъектом невидимой нитью, расформировано за проявленную чрезмерную старательность в одном тонком деле – кого, повысив в звании, отправили на почетный отдых, кого перебросили в другие службы.
– Ты еще Доценко сюда приплети, а также Маринину, – сказал Володя, самый молодой из сотрудников. Он носил светлые, те самые «пшеничные усы», в которые улыбался песенный парень. – Твой Скунс уже дед, как наш Андрей Кириллович. Если ему в восьмидесятом было лет тридцать, то сейчас – пятьдесят.
Так Андрей Кириллович узнал, что его считают дедом. А что, ведь и правда – у него есть двухгодовалый внук. Хотя прослыть среди своих ребят дедушкой он уж точно не стремился.
– Ну не дед, – понял свою ошибку Володя, – но все равно, куда ему до таких подвигов. И «нашему» лет тридцать, не больше.
– Возраст сейчас на внешность не влияет, – проговорил неожиданно для самого себя Андрей Кириллович. И вспомнил, как несколько недель назад зашел, предварительно созвонившись, по одному деликатному вопросу домой к знаменитой певице, которой было за шестьдесят. Ему открыли дверь, и он увидел девушку лет двадцати, видимо внучку, говорившую по телефону. И только он хотел задать вопрос типа: «А где же бабушка?» – как внучка поздоровалась голосом самой певуньи, который невозможно было спутать ни с чьим в мире:
– Проходите в комнату, Андрей Кириллович, извините меня, сейчас я закончу разговор.
Тут-то он и сообразил, что артистка, по-видимому, недавно прошла омоложение и выглядела натурально лет на двадцать.
– Так что и твой Скунс, если у него денег хватает, мог пройти тот же процесс. Там, говорят, тонкие золотые нити подкладывают под кожу.
– У мужиков борода растет, им омоложение не делают, – предположил Володя – «пшеничные усы». – Хотя хрен его знает, что они там в Америке делают и чего нет, – опроверг он тут же самого себя.
Перебрав несколько вариантов, остановились на двух. Все-таки сойти на платформе в Москве и попробовать вычислить Скунса среди идущей к вокзалу толпы. А сейчас, пока свежи впечатления, создать фоторобот. В случае неудачи на платформе попытаться прошерстить среди всех знакомых структур – государственных, частных и уголовных. А уж если и это окончится пшиком, тогда идти к шефу с повинной.
Так началась операция, которую Андрей Кириллович только для самого себя в собственном микрокомпьютере назвал «Охота на Скунса». Он не знал, как долго эта операция продлится, не представлял, чем для него обернется, когда сильными пальцами, которые легко ломали грецкий орех, набирал личный код на мелкой клавиатуре, а дотом еще дополнительный код на новый файл, причем неточно набранный этот второй код одновременно являлся командой на немедленное уничтожение всего файла.