Охота на Уршада
Шрифт:
— Вас не было слишком долго, — произнесла Мать-волчица Айноук. — Здесь, на Великой степи, прошло двенадцать дней.
— Двенадцать! — ахнула девочка Юля. Она в сотый раз пыталась пригладить вздыбленные волосы и выжимала на себе слишком теплую рубашку. — А там, на Земле — прошло не больше недели!
— Очевидно, на четвертой тверди быстрее бьются сердца. — Мать-волчица покосилась на юную колдунью. — Сестренка, и ты не должна скрипеть зубами. Народ раджпура уйдет в горы, нас укроют охотники-бадайя… Или мы спрячемся на юге, уйдем в Песчаные крепости, неважно. Важно, что ты принесла Камни пути.
Да, мы принесли с тверди Земли много занятного. В центре ровной кучкой поблескивали волшебные Камни пути. Со-то-вые
— Мне горестно произносить эти слова, но… — Я постаралась не замечать колючих пронзительных глаз наставниц.
— Ты хочешь сказать, Сестра-волчица, что Камнями пути лучше не пользоваться? — улыбнулась Кесе-Кесе. — Это мы уже поняли. Камень пути может выкинуть нас во враждебном мире, где нас будут преследовать, как взбесившихся псов, так?
— Ты права, как всегда, — с горечью подтвердила я. — Твердь Земля не ждет нас. Мы не нужны ей.
— Переведи для Матерей-волчиц, я плохо понимаю их македонский, — вставил Рахмани. — Никто не может знать, где именно вынырнешь на Земле. У них там нет карты Янтарных каналов, нет вековых наблюдений, нет жрецов-мытарей, нет таких, как я, кто ловит новые каналы… У них ничего нет, кроме жестоких пограничных правил, соглядатаев и стражников с каменными глазами. У них есть красивые, чудные страны, но люди не могут свободно нырять из одной страны в другую, как у нас. Красные волчицы попадут в беду, если отправятся туда. Эту же печальную весть я понесу Слепым старцам в пещеры Исфахана…
После слов огнепоклонника воцарилась тишина. Мертвые телефоны с планеты Земля все равно можно выгодно продать. Очень выгодно, поскольку любые подарки Тьмы имеют огромную ценность. За ними охотятся монархи и ученые всех мастей. Кроме телефонов, мы протащили сквозь Янтарный канал целый мешок ценнейших вещей. Здесь были фонари на элек-три-чес-ких батареях и фонари, свет в которых можно создавать нажимом кисти. Здесь было страшное автоматическое оружие землян, хотя порох, скорее всего, не воспламенится на нашей тверди. Музыкальные шкатулки с на-уш-никами, чудо-зеркала, в которых плясали и пели сотни людей, и чудо-одежда из нервущейся, непромокаемой ткани. Инструменты столярные, инструменты чеканщиков и ювелиров, точные весы и удивительные бритвы. Разные пилы для мгновенной распилки дерева и металла, и совсем уж редкая вещь — устройство, позволявшее добывать элек-три-чес-кую силу из выпаренной нефти. Благодаря этому чуду мы могли снова вдохнуть жизнь в телефоны! Здесь были невероятно точные приборы для мореплавания и сухопутной навигации, бинокли и волшебные стекла для чтения, редкие лекарства и краски для детей…
Но самое главное — мы привели двоих людей, лекаря и девчонку-колдунью. Толик Ромашка вытащил личинку уршада из моего покойного мужа, и не его вина, что Зорана настигла пуля. И молодую ведьмочку Юлию никто не неволил, они по своей воле нырнули в Янтарный канал, чтобы вынырнуть среди клокочущих порогов Леопардовой реки.
— Погибли трое детей племени, но… — Мать Айноук откашлялась. — Мы не будем подавать жалобу, ни в Джайпур, ни в Александрию. Здесь были гоплиты с серебряными щитами, но они не македоняне. У диадарха не хватает греков на всех, хе-хе… Это были сирийцы или наемники-бенгальцы, я уж их знаю, трусливые псы. Они добрались до верхнего порога, там их встретил старший Посох. С ним были двое мальчишек, ученики. Старший Посох показал солдатам эдикт, выданный бывшим сатрапом нашему народу. Он напомнил, что Матерей-волчиц нельзя обижать, иначе мы откажемся
— Но они не послушались? — Центавр тряхнул уцелевшими косичками на некогда роскошной гриве.
— Они послушались… — Мать-волчица обнажила десны в беззубом смехе. — После того, как мы натравили на них три дюжины кобр. Гоплиты оставили двадцать три раздувшихся трупа на корм стервятникам. Но перед этим они закололи старшего Посоха и мальчишек. Мальчикам они вначале отрубили руки…
Красная волчица ткала нить своей печальной повести, а я быстро соображала. Вероятно, на дивной четвертой тверди существуют иные, более радушные и щедрые города, но… как угадать путь туда? Благородный гиппарх Поликрит не сможет спасти свой народ, на Земле не любят центавров. Нюхачей там выпотрошат и сделают чучела. Лучше всех приспособился бы перевертыш Кой-Кой, но у него до сих пор слезились глаза и не дышал нос. Планета Земля умеет медленно убивать, хотя на ней столько интересного…
— Детей убили… — прошептала я. — Они хотят мести Сторукой богини? Они хотят мести Несущего золотые бивни? Я достану этого Антиона, клянусь розовыми бивнями Ганеши!
— Ты слишком долго прожила на Хибре, маленькая гроза, — без упрека произнесла Мать Айноук. — Ты стала светской дамой и досыта искупалась в чужих обычаях. Раджастан давно меняется, и меняется в худшую сторону. Соленые горы стали пропускать вонючую пыль Шелкового пути, в Леопардовой реке мельчает рыба, а наместник в Джайпуре обложил данью наши травы…
Старший Посох приходился мне дальним родственником. Добрый и справедливый учитель, он натаскивал мальчишек и хранил в памяти все предания народа. Старику было не меньше восьмидесяти лет, когда он вышел навстречу солдатам. Безоружный, с одним лишь водонепроницаемым сундучком, в котором хранился македонский эдикт. Но его закололи, как бешеного пса.
— Как вы намерены поступать? — спросила Айноук.
— Я отправлюсь в Фессалию, — задумчиво проговорил центавр. — Отвезу старейшинам табунов мои Камни пути и мою часть ценной добычи. Вполне вероятно, что меня будут судить за измену. Но так же вполне вероятно, что мне удастся оправдаться…
— Если центавры воспользуются Камнями пути и нырнут на Землю, их ждет горькое разочарование, — сказал Рахмани. — Лучше не делай этого, гиппарх.
— Я расскажу им, — печально прогудел центавр. — Также я скажу, что с нами прибыли великие колдуны, способные вывести уршадов на всех твердях. Но мне необходимо вернуться на родину.
— Через горы вы пешком не дойдете. — Мать Кесе-Кесе что-то считала в голове. — Отсюда до свободного Янтарного канала шестьсот дельфийских стадиев, но дороги наверняка патрулируют, а сами каналы перекрыты. В Джайпуре тебя тоже схватят. Ты слишком заметен. Но и на Великом шелковом пути тебе лучше не появляться. Там много каналов, но… ради поимки таких крупных преступников, как вы, сатрап договорился с султанатом Хибра. Наверняка вас будут ловить и там. Я уверена, сатрап нанял лучших нюхачей, они настигнут тебя ночью на дирижаблях и окутают Формулой сна. Ты не сможешь проявить боевое мастерство, поскольку проснешься уже на дыбе…
Мать-волчица была права. И мне, и Поликриту не стоило выбираться на открытые просторы Шелкового пути. Либо идти тропами, через земли коварных бадайя, либо спуститься до нижних порогов и огибать джунгли вдоль границ Песчаных крепостей. Там не встретишь македонских наймитов, туда не суются самые тупые бадайя в поисках черепов, зато там…
Из Песчаных крепостей многие не возвращались.
— Мы поступим иначе… — Как случалось все чаще в последнее время, Рахмани прочел мои скверные мысли. — Мы поступим иначе! Мне все равно необходимо как можно скорее попасть на Хибр. Слепые старцы ждут меня с добычей в священном Исфахане. Я пробью для Поликрита новый Янтарный канал. Я чую канал на юге, он засыпан песком…