Охота на Уршада
Шрифт:
Нож в полете отбил перевертыш. Лезвия мелькали в его руках, как спицы самой искусной вязальщицы. Его недавние противники безуспешно пытались собраться из разрозненных кусков.
— Дом Саади, нам их не одолеть! Призывай огонь!
Рахмани выпрыгнул из болотной жижи за мгновение до того, как черные рты склепов выдохнули очередную порцию льда. Приземлился парс уже на ровный каток, под которым скрючилась еще одна старушка с бантиком. Безголовый рыцарь застрял во льду, он махал всеми лишними конечностями, но не мог продвинуться
Пока рыцарь откапывал из замерзшей грязи свое оружие, павиан совершил безумный прыжок. В надежде захватить заветный мешок он метнул впереди себя секиру. Саади развернулся к нему очень вовремя, так как секира, вылетев из лапы павиана, разделилась в полете на четыре части.
— Быстрее, дом Саади! Их тут много!
Огнепоклонник успел выпустить двоих фантомов, на большее не хватило сил. Секиры с ужасным воем принялись рубить призрачных парсов, оба призрака сражались стойко, но надолго их не хватило. Третью секиру Рахмани встретил огнем. Расплавленный металл стек ему под ноги, не долетев буквально шаг. С четвертым топором схлестнулся «глаз пустоты» и немедленно остался без двух мечей.
— Дом Саади, береги мешок! Береги губы! Зашитые губы их освободят…
Рахмани уже видел краем глаза, как замшелые изваяния медленно покидают насиженные места и замыкают их в кольцо. Змея с четырьмя рогами с хрустом вытягивала свое каменное крошащееся тело из длинного барельефа. Квадратный человек в латах ковылял, таща за собой кусок своего же постамента. Женщина с двумя лицами изнутри отперла решетку на окошке усыпальницы, в ее глазах ворочались мутные дымные воронки.
— Отдай нам сладосссти, миленький…
— Отдай… мы заплатим тебе…
Саади отрубил еще одну лапу, тянувшуюся к нему из-под земли. Все его фантомы рассыпались, потеряв связь с хозяином, это произошло слишком быстро.
Слишком быстро! В Проклятом городе двойники не сумели даже толком взмахнуть оружием…
— Отдай ссссладенькое…
— Хочешь сотню девочек, красавчик?..
Рахмани плюнул в павиана огнем, только после этого перевертышу удалось отбить удары свободно летающего топора. Двуручный сияющий топор упал на лед и тут же с шипеньем погрузился в него, словно был раскален добела. А может, так оно и было?
Загоревшийся момо потерял облик обезьяны и медведя, он зигзагами помчался между могил, издавая тонкий вой, и вскоре пропал из виду. Прочие момо не реагировали на фантомов, они настойчиво подбирались к своей главной добыче. Рахмани проверил мешок, поудобнее перехватил меч и без особых ухищрений отрубил пару тянувшихся к нему рук. Он кружил, безуспешно подыскивая место, куда прислониться спиной. Как назло, нигде рядом не нашлось надежной стенки.
Еще два карлика в котелках ринулись ему под ноги.
— Ах ты, змеиное семя! Берегись, они позади!
Кой-Кой разрубил своими голубыми клинками двоих мертвяков, третий с ядовитым шипением убрался в папоротники. Рахмани не успевал разглядеть противников, он кружился, оберегая тяжелый мешок за спиной. Внезапно лужа брызнула ему в лицо жирной грязью, ровная земля вздыбилась холмом, оттуда выкатились еще трое человекоподобных существ. Одновременно произошло совсем уж странное событие — на кладбище опустилась темнота. Но эта темнота не означала заката лун или местных отражений Короны, к земле стремительно приближалось само небо. Тучи висели буквально в десятке локтей над головой парса и продолжали наливаться дождевой мощью. Редкий моросящий дождик грозил превратиться в тропический водяной обвал. Неподалеку в куст ударила молния.
— Никак Трехбородому хижинку подыскали? — прошипел тощий момо, издевательски ударив по серебряной клетке ногой.
Его приятель, похожий на огородное пугало, с двумя серебряными колышками в черепе, стремительно нагнулся и ухватил меч парса зубами. Третий лупил по земле хвостом, больше похожим на саблю.
Саади, чертыхаясь, потянул меч на себя, но половины лезвия уже не было. Вместо превосходной стали бугрилась и пенилась желтая вонючая масса. Момо заржал, разинул пасть, желтая пена падала оттуда клочьями.
— Отдай нам Зашитые губы, мальчик!
— Отдай нам губы и проваливай…
Рахмани отшвырнул бесполезный клинок и выставил впереди себя ладони.
— Дом Саади, только тихо, — предупредил Кой-Кой, в прыжке отрубив нелюди хвост. — Бронзовая стража не потерпит огнепоклонника.
— А как же от них отбиваться? Пальцем? — ощерился Рахмани.
Лишившись хвоста, приземистый житель подземелий тут же принялся отращивать следующий. Его тощего приятеля перевертыш с левой руки разрубил пополам.
— Эхма, кутерьма! — кто-то грузный и страшно вонючий прыгнул Саади на спину. Охотник почувствовал, как острые клыки безуспешно пытаются прокусить брамицу. Он дважды ударил позади себя кинжалом — никакой реакции, кроме утробного хохота. Мертвецов не пугала даже заговоренная сталь Кой-Коя.
Перевертыш умело дрался своими фамильными голубыми кинжалами, ни на миг не прекращая защищать своего нанимателя. Каждый его удар попадал в цель, во все стороны летели ошметки, с хрустом ломались полусгнившие кости. Однако на смену упавшим поднимались новые бойцы.
— Дом Саади, их не берет ни сталь, ни бронза, нужны заклинания Матери мертвых.
— Я не колдун, ты же знаешь! Ах, дьявол, получай!.. И ты — тоже, на тебе, скотина! Ты же знаешь, Кой-Кой, что человек, не рожденный магом, сгорит за пару месяцев, если начнет творить формулы…
— Тогда бей их огнем!
— Ты говорил мне, что во время бронзовой стражи…
— Во время любой стражи тебе не стоит обнаруживать себя, — простонал перевертыш, растекаясь лужей под клыками очередной бестии, — твой брат-огонь пострашнее любой магии. Но сейчас… ах, ты, гад!.. сейчас не до споров, нас просто сожрут!